Бросаю взгляд на садящегося рядом красавца и, вдруг, понимаю, что смотрюсь рядом с ним как мой RAV-4 рядом с этой шикарной красавицей. Еще раз украдкой смотрю на него, нереально красивого, и снова задаюсь вопросом — что такого он во мне увидел, чего не видят другие? Хм…Что может быть общего у грациозного тигра и серой мышки с перебитой лапкой?

Мы едем молча, и я ужасно нервничаю, перебирая в голове темы для разговора. Андрей же, похоже, чувствует себя абсолютно спокойно и первым заговаривать не собирается. К тому моменту, когда мы подъезжаем к клинике, я так и смогла заставить себя сказать хоть слово. Он также молча помогает мне выйти из машины и, вдруг, наклонившись к моему уху, и касаясь его горячими губами, шепчет:

— Расслабься, Куколка!..

Я замираю, потому что у меня кружится голова, и земля из — под ног куда — то уплывает. Губы сами собой приоткрываются, а дыхание учащается. Где — то на задворках сознания бьется мысль: «Брагина, он читает тебя, как раскрытую книгу!»

— Не делай так, Катя! Я не железный!

Я нервно сглатываю.

— Прости… — мямлю я.

Андрей берет меня за плечи, и немного отстраняясь, заглядывает прямо в глаза.

— Кто ты такая, Екатерина Брагина?..

— Я?.. Ммм… Простая провинциалка из Сибири…

Уголки его губ вздрагивают в ленивой улыбке, что заставляет меня облизнуть нижнюю губу. Он обнимает меня за талию и ведет к клинике.

— Пойдем, провинциалка из Сибири… И ты снова это делаешь…

Осмотр врача показывает, что с ногой уже почти все в порядке. Медсестра поменяла мне повязку, которую уже завтра можно будет снять насовсем.

Уже через пятнадцать минут мы выходим из клиники, и Андрей, взяв меня за руку, спрашивает:

— Ты голодная?

— Еще нет, — бодро отвечаю я.

— Тогда прокатимся!