И потом, она уже провела в его обществе целых два дня, пока они добирались сюда, так что еще несколько минут наедине с ним, в гостиной или библиотеке, не составят большой разницы, верно?

Нахмурившись, он перешагнул порог, запер за собой дверь и отправился на поиски Эви. Нарушит он рамки приличия или нет, но этими минутами наедине с Эви несчастный влюбленный намеревался воспользоваться сполна.

Флиртовать с мистером Хантером, подумать только! Да как она посмела?

Мак-Алистер взлетел по задней лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Быть может, ему не следовало заниматься с ней любовью, но теперь было слишком поздно сожалеть об этом. И думать о том, как вести себя с ним, ей тоже следовало раньше. И если Эви решила, что все можно переиграть, то сейчас она поймет, как глубоко ошибалась.

Теперь она принадлежит ему одному.

Быть может, не навсегда, быть может, только на то время, пока он обеспечивает ее безопасность, но сейчас, сегодня, она принадлежит ему. И только ему.

Важность распределения и совместного пользования, по мнению Мак-Алистера, всегда переоценивали. Любой человек, у которого имеется в наличии сразу шесть братьев, может подтвердить это.

После кратких, но вызывающих раздражение, поисков он обнаружил девушку в библиотеке. Она была одна и сидела, свернувшись клубочком, — точнее, провалившись, — на подушках дивана у окна. На коленях у Эви лежала книга.

Мягкий рассеянный свет, падавший от дюжины свечей в канделябрах, золотил ее фигурку, отчего она казалась персонажем детской сказки. Несколько каштановых локонов выбились из прически и шелковистым водопадом падали ей на плечи, бросая глубокие тени на лицо. Время от времени девушка машинально поправляла их — они мешали ей читать. Она выглядела спокойной и умиротворенной, погрузившись в тот мир грез, который распахнула перед ней книга.

Она была прекрасна и совершенна.

Интересно, сколько раз еще ему придется смотреть на нее, пока то невероятное удивление и восхищение, которое он испытал, впервые увидев ее, потускнеет и уйдет из его жизни?

Мак-Алистер знал ответ на этот вопрос, и он камнем лежал у него на сердце — если уж за те восемь лет, что он заочно знаком с ней, это чувство не притупилось и не потускнело, значит, оно не угаснет никогда. И он громко откашлялся, чтобы разрушить колдовское очарование.

Эви подняла голову и застенчиво улыбнулась ему.

— Доброе утро.

— Вам нельзя сидеть перед окном.

Его грубый тон заставил девушку озадаченно нахмуриться.

— Занавески задернуты. Кроме того, должна же я была хоть раз посидеть здесь.

Отложив книгу в сторону, она сделала неловкую попытку перебросить ноги через мягкую подушку сиденья, но лишь запуталась в своих юбках и едва не ударилась головой о стену, так и не сумев встать.

Мак-Алистер сгорал от нетерпения поскорее перейти к делу. Посему, не утруждая себя проявлениями хотя бы малейшего такта, он пожелал узнать:

— Что значит для вас мистер Хантер?