— Эви.

Она не должна останавливаться. Она знала, что не должна. Но остановилась.

Мак-Алистер подождал, пока она повернется к нему лицом.

— Я не хотел обидеть вас, — мягко сказал он. — Никого из вас обеих.

Эви заколебалась. Она знала, что не должна спрашивать его об этом. Знала, что вообще не должна поднимать эту тему. Но язык не повиновался ей.

— Почему… тем вечером в лесу… почему же…

Она оборвала себя на полуслове, когда он покачал головой.

— Мне не следовало этого делать. Я вам не пара.

В воздухе разлилось подозрение, уродливое и гнетущее, как давешняя тишина.

— И кто же мне пара, мистер Мак-Алистер?

— Кто-нибудь… другой, — негромко ответил он. — Просто другой.

Подозрение улетучилось так же быстро, как и появилось. Он не имел в виду какого-либо определенного мужчину, которому она была предназначена, а всего лишь другого мужчину, не себя. Выходит, он не знает о заговоре. Может быть.

— Я предназначена тому, кому предназначена, — парировала она. — И не вам предсказывать мою судьбу.

Удовлетворенная собственным ответом и весьма обрадованная тем, что сумела преодолеть заикание, она повернулась и вышла, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Лиззи по-прежнему стояла посредине комнаты, прижимая к груди скомканное постельное белье.

— Ну, что он сказал? — пожелала узнать горничная.

— Что окна твоей комнаты слишком широки и что искушение забраться через них для моих убийц может оказаться слишком велико.

От изумления у Лиззи отвисла челюсть.

— Они могут залезть в окна? В моей комнате?

Эви испытала легкое чувство вины. Вполне может быть, что Лиззи ничего не знает о хитроумном плане. Хотя это и маловероятно, ведь заговор с целью выдать ее замуж — как раз из тех соблазнов, устоять перед которыми Лиззи не смогла бы ни за что.