— Я его убью, — пообещал Кир, снова окружая её своими руками, склоняясь и пытаясь поймать губами хотя бы её щеку, хотя бы волосы.

Дёмина дёрнула головой, сухо и зло говоря:

— Хватит, — она наконец соскользнула со стола и вырвалась из его рук. Направилась к шкафу, но стоило коснуться шлема, как она услышала за спиной невозможно раздражённое:

— Ты собираешься сесть на мотоцикл в таком состоянии?

Лайт обессилило откинула шлем. Парень прав. За шлем она схватилась бездумно, просто чтобы найти хоть какое-то доказательство того, что сейчас уйдёт.

Они ехали в такси молча, прижавшись к разным окнам. Женя после всего произошедшего чувствовала себя настолько раздавленной и обессиленной, что не стала возражать, когда Верховский вызвал машину. Дьявол, он знал её адрес наизусть. В какой-то момент у неё даже появилось желание назвать адрес Алекса, посмотреть, как мальчишка отреагирует… Остановило лишь слишком трезвое осознание, что даже Новиков не вытеснит из головы эту горячую сцену. Снова спать с ним и примерять к себе чужие касания и губы. Как же отвратительно… Какая же она отвратительная…

Хотелось просто прикрыть глаза и забыть это всё. Но чертов стажер был как всегда чересчур настойчив. Пусть он и молчал, однако, когда такси приехало, вместо того, чтобы распрощаться и захлопнуть дверь, он сел в машину с ней. Надеялся, что после Женя пустит его в свой дом? Ждал продолжения? Дёмина сдавила пальцы в кулак и приоткрыла окно, чтобы холодный воздух отрезвил её.

— Не стоило садиться в машину. Обратный путь займёт слишком много времени, — твердо сказала она.

— Переживу, — односложно ответил парень, не отрывая взгляда от проносящихся мимо окна огней. Она видела себя со стороны? Блядь, отпустить её в никуда в таком состоянии — словно отдать на растерзание другому. Кирилл знал, что это всё нерациональные мысли. Руководитель сама может и постоять за себя, и добраться до дома. Он спокойно посадил в такси Быстрицкую, хотя та еле держалась на ногах. Евгения была трезвее Ольги, но её он не хотел отпускать одну.

Лайт зло дернула головой из-за того, что не смогла спровоцировать парня на конфликт. После она молчала до самого конца поездки. Как она и боялась, Верховский вышел из машины вслед за ней. Женя остановилась посреди тротуара, в очередной раз поражаясь его наглости.

— Что ещё тебе нужно от меня? — раздраженно спросила она.

«Ещё?» — Кирилла как будто придавило каблуком. Он сдержанно вздохнул, усмиряя свою злость. Он раз за разом пытался понять, что же скрывается под её «белой шкурой» и почему она это прячет. А Дёмина отталкивает его каждый раз.

— Ладно, хорошо, — голос спокойный, но каждый звук долгий, будто Верховский пробовал их звучание. — Давно хотел тебя спросить, почему Лайт? Что за странное имя? — покидать ее не хотелось, целовать нельзя — как еж вся в колючках. Может они просто побеседуют, что бы завтра не встречаться как враги.

— Прозвище из детского дома, — в этот раз она ответила, но выглядело это так, будто зло отмахнулась, чтобы поскорее избавиться от стажера.

— И какого это? Вырасти в приюте? — спросил он, понимая, что задавал этот вопрос себе не раз в стремлении понять, с чем Дёмина столкнулась в детстве.

Женя ожидаемо зло уколола его взглядом. Какого дьявола смеет так нагло лезть к ней с подобными вопросами?

— А какого это — провести в плену у преступников несколько дней? — Лайт знала, куда бить. Якушева пересказала ей все, что рассказал Белов.

Дыхание сбилось после её болезненного удара, но Кирилл честно ответил:

— Паршиво… — Он не стал рассказывать подробности о садистски сломанной ноге, о том, как «личная армия» Верховского освобождала его. Первое, что он увидел после нескольких дней в темноте — кровь, в том числе и на своих руках. Ему было восемь лет. Он не хотел это вспоминать, и одного этого ответа было более чем достаточно.

Скупая откровенность парня почему-то ударила Дёмину под дых. Она ведь надеялась просто вывести его из себя, а в итоге он давал ей то, что на самом деле боялась получить — доверие. То, что она сама не готова была дать другому человеку.