— Ты сейчас про сына нашего нежнейшего руководства? Брось, Жень, какой же он мелкий, присмотрись повнимательнее — парень в самом соку, девчонки в офисе с него глаз не сводят.
— Этот мелкий поганец, — повторила Дёмина, выделяя фразу, — говорит мне гадости. Угрожает. Следит за мной в нерабочее время, на утренних тренировках и в обед, даже не скрываясь…
— Все действительно так паршиво? — вдруг с сожалением спросила Моника и села на стул, готовая наконец выслушать подругу.
«Ещё хуже», — подумала Дёмина. Перед подчиненными она всегда старалась выглядеть нерушимой скалой, но этот мальчишка своим странным поведением начал подтачивать её основание. Как сдерживать себя или казаться отстранённой и холодной, когда бьют так низко?
— Ты видела, как он смотрит на меня? — Женя хотела объяснить, что её насторожённость к людям тут ни при чем. Это Верховский обладает прожигающей все вокруг аурой. Его взгляд, кажется, преследует ее уже по ночам.
— Влюблёнными глазами? — попыталась отшутиться Якушева ровняя папки на столе начальницы. И не поймёшь: сарказм это или серьезно.
— Это Прошин смотрит «влюбленными глазами», — огрызнулась Женя. Семен действительно был неравнодушен к ней, для него любой разговор или случайное соприкосновение с начальницей заканчивались румянцем смущения. Но Прошину пока хватало ума молчать о своих чувствах, иначе бы Дёминой пришлось повести себя довольно жестоко. — А этот индюк, в отличии от него, прожечь во мне дыру хочет… Или убить.
— Мальчишки, — как-то странно улыбнулась Моника. — Знаю я этот тип парней. Он просто по-иному не умеет выражать эмоции, только через грубость и настырность. Эмоциональный дикарь…
Евгения снова почувствовала себя обессиленной. Якушева была одним из самых близких ей людей, но сейчас разговаривать с ней невыносимо — как будто вести разговор с глухим.
Подруга зачем-то пытается убедить её в том, что Верховский ведёт себя нормально, а в основании его поведения романтический интерес.
— Какие к черту эмоции? При первой нашей встрече в прошлую пятницу он начал с того, что унизил меня.
— Каким образом? — нахмурились Моника.
— Пригрозил домогательствами, если я продолжу заставлять его пройти стажировку. Прямо заявил, что через пол года я из под стола не буду вылазить удовлетворяя его плотские потребности, — почти сквозь зубы отрапортовала она.
Якушева вместо того, чтобы ужаснуться, фыркнула.
— И после этого ты ещё сомневаешься в его к тебе неравнодушии? Он как минимум тебя хочет, раз ляпнул такую вещь. Жень, посмотри на себя. Да тебя любой здоровый мужик захочет, а мальчишка, только вышедший из подросткового периода, так вообще захлебнётся слюнями, как Прошин.
Дёмина чуть не закатила глаза. Подруга просто слепая, если считает, что во всем виновата она сама.
— Он пытается меня достать, и меня это очень напрягает. Боюсь, внезапный интерес его друга к тебе — часть всего этого дерьма, — отрывисто, с расстановкой пауз процедила она.
— Внезапный? — с обидой переспросила Моника. — Дёмина, хватит прикидываться веточкой сакуры. Поставь мальчишку на место, если тебя так это беспокоит. Мне нужно тебя учить, как отшивать парней? — на местоимении секретарь сделала акцент.
Евгения уже в колледже слыла той ещё недотрогой, потому что с лёгкостью и даже с грубостью топора отшивала ухажеров, которые ей не нравились.
Руководитель отдела тяжело вдохнула. Как его отшить, если он сам больше не выходит на конфликт? Акцентировать внимание на его поведении, значит признать — он добился своего и достал её.