— А что тогда важно? — Вика обернулась и взглянула на Лёху.

— Ну это вот точно неважно! — Запальчиво ответил Пахомов.

— Ошибаешься, Лёша, ошибаешься! — Глеб усмехнулся. — Неопределённость всегда играет на руку тем, кто не желает ничего делать. Такие люди, как Бэккет, очень нужны, они просто жизненно необходимы! На них держится цивилизация. Они — генераторы мыслей, которые становятся общими для всех! Чтобы сдвинуть с места закосневшие в консерватизме массы нужна идея, иначе просто невозможно!

— Глеб, — покачала головой Вика, — иногда в своих рассуждениях ты бываешь просто беспощаден!

— Если это касается дела — да! Но по-другому нельзя! Дашь слабинку — и всё. На себе проверял, можешь мне поверить.

— А может, слабинка — это человечность? — Вика посмотрела на него пристально и серьёзно.

— Вот! — Удовлетворённо констатировал Глеб. — То, что мы слышим, свидетельствует о том, что разум и инстинкты имеют различную природу! А правильнее будет сказать — отличную друг от друга.

— Сознание тела и души? — Усмехнулся Слава. — Вон ты куда!

— А вы знаете, что когда в споре человек отстаивает своё мнение, — усмехнулся Пахомов, — в его мозг поступают вещества, вырабатываемые только в стрессовой ситуации, ну, то есть когда человеку предстоит схватка, предстоит защищать свою жизнь? Да-да, вот так! Организм производит их, когда возникает опасная ситуация и включается инстинкт выживания! И какой вывод? Человек отстаивает своё мнение с той же яростью, как и свою жизнь! Причём в буквальном смысле.

— Вот это да! — Присвистнул Трутнёв. — Так мы что, дикари? А ещё говорят, что в спорах рождается истина!

— В спорах рождаются грибы! — Пожал плечами Пахомов. — Если для индивидуума проигранный спор равен проигранной жизни, наверное, так, мы — дикари с островов Борнео!

— А это ещё один факт в мою пользу! — Глеб ударил ладонью по рулю. — Тело — это биологический робот, со своим собственным примитивным сознанием, именуемым инстинктами, а разум — сознание души, это собственно человек.

— И что, они вместе рулят субъектом, как ты сейчас машиной? — Рассмеялся Пахомов. — Выплюнь всю эту чушь из головы, дружок! Но так, чтобы никто не видел!

— То есть, ты в это не веришь? — Глеб посмотрел на Лёху в зеркало.

— Не могу сейчас вспомнить, что именно я забыл. — Вздохнул Пахомов и потёр лоб. — А! Вот! Ум — всего лишь инструмент для правильного применения силы! Глеб, ну о каком сознании души можно говорить?

— Да вы, батенька, атеист? — Воскликнула Вика.

— Общение с вами отняло у меня всякую веру и надежду! — Нарочито смиренным голосом ответил Пахомов.

— А я думаю, что человеческий разум способен преодолеть животное начало. — Продолжал Глеб. — Нужно лишь создать условия для этого.

— Какие, например? — Спросил Трутнёв.

— Человек должен жить в равноправном и справедливом обществе, в котором правят нормальные человеческие чувства и отношения. И в конце своей жизни он должен вспоминать не свои собственные обиды и лишения, а совершённые им самим ошибки, и понимать то унижение, которому он подверг сам себя, заставив страдать других.