– Политзанятия идти! Капитан сказал срочно! – выпалил дневальный.
– Какие политзанятия? Они ведь завтра, – удивленно сказал Алексей.
– Э-эй, идти надо! Замполит зовет! – аргументировал Гараев.
– Ё… твою мать, – произнес Марышев, давя сапогом окурок.
– Зачем так говоришь, да? Какой такой мать? – забухтел было «дембель», который лбом доставал Марышеву до третьего сверху крючка шинели.
– Тихо, бойцы! – погасил потенциальный конфликт Голубь. – Берем лопаты и дуем заниматься.
– А забор? – спросил просто так, чтобы спросить, и, если удастся, чуть потянуть время, Паршин.
– У тебя еще много заборов будет, – утешил его прапорщик.
Пока нестройной кучкой, закинув шанцевый инструмент на плечи, брели в казарму, Гараев тащился позади всех. Придерживая одной рукой штык-нож, чтобы тот не болтался на поясе и не ударял его по промежности, без пяти минут гражданский человек ныл себе под нос: «У-у, бойцы, совсем ох…ели!».
– Можно, товарищ капитан? – по инерции брякнул Алексей, открывая дверь в ленинскую комнату.
– Можно Машку за ляжку и козу на возу. А в армии говорят «разрешите», – бросил в ответ капитан Мисюк, замполит дивизиона. – Быстро заходим!
Четверка вынужденно опоздавших неуклюже расселась по свободным местам. Все, кто не был занят в нарядах и карауле, получали порцию политического воспитания для осознания важности своих задач. Мисюк умел организовать процесс, это признавали даже его недоброжелатели. Тетради у его подопечных всегда были в идеальном порядке, все цитаты из трудов основоположников марксизма, а также решений партийных форумов точно соответствовали первоисточникам. Ленинская комната подразделения тоже была доведена до совершенства. Фотопортреты членов Политбюро и кандидатов в члены, для которых предыдущие «дембеля» изготовили специальное подобие иконостаса, четко и своевременно обновлялись.
– Так что, Тихомиров, входит Швеция в агрессивный блок НАТО или нет?
Экзекуция продолжилась. Ефрейтор Тихомиров, которому до увольнения в запас тоже оставалось менее двух месяцев, явно не был настроен отвечать. В душе он, как и его земляк, рядовой Фатеев из Калининграда, затаил лютую обиду на командира дивизиона. По убеждению обоих друзей-приятелей, они были незаслуженно отстранены от боевого дежурства. Поэтому Тихомиров уставился куда-то мимо замполита, будто внимательно исследовал лики партийных вождей.
– Ефрейтор Тихомиров, не слышу ответа…
Ответом было вызывающее молчание.
– Рядовой Фатеев!
– Да, – нехотя буркнул второй «дембель».
– Не «да», а «я». Отвечаем по уставу! – Мисюк повысил голос.
– Я…