Генерал был решителен. Его взгляд просверлил во мне две дыры.

— Вы поставили под сомнение, что Сивинский правильно женился на представительнице иной расы.

Я тупо моргнул.

— Иной расы?

— Его жена — турчанка по происхождению, — сказал Генерал.

Да, до меня начало доходить, о чем идет речь. Этот разговор перекликался почти напрямую с тем, что было днем. Я вспомнил дагестанцев, пытавшихся остановить блондинку. До того вялый и спокойный, я мигом разозлился. Кровь опять взбунтовалась.

— В этом корень конфликта между вами и Поляковым.

Я ответил, что никакого конфликта нет, просто… просто… Какого дьявола?

Генерал умел ждать и быть сдержанным.

— Вы выразили свое мнение, это произошло, может быть, случайно, а Поляков почувствовал угрозу для своего собственного мира. Вы покусились на святая святых. На всеобщую политику интеграции.

Я сказал, что не совсем понимаю, о чем идет речь, что устал и что мои мозги не работают.

Генерал словно меня гипнотизировал.

— Из таких вот мелочей, когда их много, складывается общая картина. В один прекрасный день человек спрашивает: что же происходит? Как насчет вас?

— Не знаю, — сказал я. — Мне нет дела до Сивинского и до его жены, какой бы она ни была.

— Хорошо. А вас не удивила реакция Полякова? Ведь не в его адрес вы позволили себе иронию?

— Не знаю, — повторил я.

— Рыбак рыбака видит издалека, — сказал Генерал, — и Поляков и Сивинский — евреи по отцу, полукровки.

— Откуда вы знаете?

— Неважно. На самом деле они поддерживают довольно близкие отношения. Поляков был на его свадьбе.

— А мне наплевать.