– Знаю-знаю, в это трудно поверить. Просто потому, что я в сто раз красивее. – Но потом его улыбка увяла. – Это так сильно тебя беспокоит?

Кларк обернулась посмотреть на Уэллса и Сашу, которые вернулись в лагерь даже раньше, чем предполагалось. Они сидели по другую сторону костра, немного в стороне от всех остальных ребят. За пляшущими языками пламени ей было видно, как Уэллс улыбался наземнице, а та, кажется, краснела. Кое-кто посматривал на них с опаской, но теперь, когда Октавия вернулась, оказалось проще простого убедить всех в том, что Саша говорила правду о наземниках-отщепенцах, и большинство было склонно простить Уэллсу то, что он позволил Саше сбежать.

Кларк вздохнула и опустила голову на плечо Беллами:

– Странно, что ты оказался в родстве с моим бывшим бойфрендом. Вообще-то этот факт – самое странное, что я о тебе знаю.

Беллами обвил рукой талию Кларк и пощекотал ей живот. Она засмеялась и потянулась, чтобы ответить ему тем же, но Беллами вдруг резко сел и насторожился, будто его внимание привлекло что-то по другую сторону костра.

– Это правда! – услышали они крик Октавии, перебросившей через плечо свои длинные черные волосы. Последние несколько часов она развлекала ребят рассказами о том, как гостила в Маунт-Уэзер.

– Откуда нам знать, что ты не вернулась, чтобы шпионить за нами? – раздался чей-то голос.

Мышцы Кларк напряглись, когда к Октавии шагнул Грэхем, и пламя костра осветило ухмылку на его лице. В голосе Грэхема одновременно звучали игривая снисходительность и враждебность, но Октавия не стала из-за этого беспокоиться. Склонив голову набок, она изучающе смотрела на Грэхема из-под завесы длинных ресниц.

– Может, тебе и трудно в это поверить, Грэхем, но на Земле есть множество куда более интересных вещей, чем твоя коллекция маленьких копий. Если бы мне пришлось за тобой шпионить, я бы, наверное, уснула.

Ребята, сидевшие возле Октавии, расхохотались; к удивлению Кларк, Грэхем тоже улыбался, хотя даже в потемках было видно, что его глаза при этом остаются холодными.

– О, поверь, мои копья такие большие, что с ними едва-едва можно управиться, – запротестовал он.

Октавия хихикнула.

– Когда морду этому козлу набить: сейчас или потом? – зарычал Беллами.

– Позже, – сказала Кларк, – а то мне так удобно сидеть.

Она всего несколько минут назад присоединилась к сидящим у костра. Весь предыдущий час ей пришлось провести в хижине-лазарете, удостоверяясь, что Молли, Феликс и остальные пострадавшие от волчьих ягод выздоравливают, и яд благополучно вывелся из их организмов. Облегчения, появившегося на лице Эрика, когда Кларк помогла Феликсу встать на ноги впервые с тех пор, как тот отравился, оказалось достаточно, чтобы девушка забыла, что сегодня ей пришлось пройти около двадцати километров.

Кларк передвинулась и прижалась к Беллами. Он обнял ее за талию и откинулся назад, так что они оба теперь смотрели вверх. Гул огня заглушал голоса остальных собравшихся у костра; устремив взор в небо, Кларк чувствовала себя почти так же, как если бы они с Беллами были единственными людьми на всей Земле.

Быть может, думала она, папа и мама сейчас смотрят в то же небо с тем же чувством. Еще днем Беллами сказал ей, что, когда Октавия немного придет в себя после своих мытарств, они оба отправятся вместе с Кларк на поиски ее родителей. Гриффины уже год как ушли, но Беллами заверил ее, что это ничего не значит. Они не прекратят поиски, пока не найдут ее папу с мамой.

Эта мысль была одновременно такой волнующей и пугающей, что девушка не могла ее додумать до конца и потому на данный момент довольствовалась тем, что приникла к Беллами, позволив стуку его мерно бьющегося сердце заглушить все ее тревоги.

– Посмотри сюда, – шепнул ей на ухо Беллами.

– Куда?