– Зато не пешком, – пожимаю я плечами.

Мы выезжаем из гаража и двигаемся в сторону единственной больницы в этом районе. Том держит уже подтаявший лед на переносице и периодически сдерживает гримасу боли.

– Чем же ты не угодил демону Лафайета? – решаю завести разговор, так как приемник давно не работает, а неподдельный интерес Тома меня смущает.

– Скажу правду, и ему придется тебя убить.

– Откуда же он узнает? Я ведь только приехала.

– Эми, у этого человека стерты понятия добра и зла. Он не любит, когда кто-то мешает его планам, и делает все, что ему заблагорассудится. Я один из немногих, кто пытается хоть как-то бороться с его тиранией.

– А почему никто не обращается в полицию?

– А смысл? Его отец – самый богатый человек в Луизиане, у него большой авторитет, он откупит своего пасынка от любой «шалости».

Очередной богатенький мажор позволяет себе слишком многое… Наверное, в каждом городе есть свой отморозок.

– Говорят, на выпускном он убил Джимми Смита, скинул его с моста, но полиция в итоге объявила о несчастном случае. – Том явно взволнован. – Но я не верю копам, хочу найти доказательства преступлений и упрятать Адама за решетку.

Меня поражает бесстрашие Тома перед таким чудовищем, как Адам. Мало кто не опускает руки, сталкиваясь с подобной безнаказанностью. Зато если сейчас Том снимет побои, виновник будет наказан.

Мы подъезжаем к больнице, и я провожаю Тома в приемку. Некоторое время в коридоре слышатся переговоры. Мой новый знакомый о чем-то долго разговаривает с доктором, озадаченно покачивая головой. Я не придаю этому особого значения и листаю журнал о подростковой беременности, который валялся на столике.

– Спасибо еще раз, Эми, – вернувшись, говорит Том и весело подмигивает мне. – Я сейчас пойду на рентген.

– Тебя подвезти обратно?

– Не надо, все хорошо.

Врач как-то недоверчиво поглядывает на Флинна, а потом приглашает на процедуру.

– Пока, – улыбаюсь я, и парень скрывается в одном из кабинетов, а я закрываю журнал, так и не дочитав статью о том, «как рассказать родителям о незапланированной беременности».

Внезапно в коридоре раздается испуганный, надрывный голос:

– Том! Где мой мальчик, где он?

Я слышу женские всхлипы, слышу, как встревоженная посетительница допрашивает приемную медсестру. Перед глазами невольно всплывает образ моей мамы. Каждый раз, находясь на дежурстве, я видела, как ей приходилось сообщать плохие новости, и она всегда выглядела сдержанной и сильной.