Кажется, еще мгновение, и у меня лопнет голова.

Неужели Адам не в курсе? Неужели моя мама ничего не говорила ему про Питера? Она провела в стенах больницы больше года в руках безумца, и Адам ничего не сделал, чтобы вытащить ее оттуда. Он не позволил мне решить эту проблему, он скрывал правду, зная больше, чем мы все, но зачем?

В моем кармане вновь начинает вибрировать телефон, и я прекрасно понимаю, кто это, но специально не беру трубку.

На этот раз я разберусь сама.

– Какая у нее палата? – спрашивает отец.

– Двести седьмая, по-моему, точно не помню, второй этаж.

Мы останавливаемся возле больницы, и Джон замирает в раздумьях, разглядывая кирпичное здание. Его брови сдвигаются, а на лице появляется сосредоточенность. Он барабанит пальцами по рулю и в конце концов глубоко вздыхает.

– Эми, оставайся в машине.

Отец выходит, прежде чем я успеваю возразить.

Мне удается незаметно приоткрыть дверь, чтобы она не захлопнулась автоматически, так как ключи Джон забрал с собой.

Его фигура скрывается за оградой. Быстрой походкой он обходит здание и исчезает из виду. Пару секунд я сижу в растерянности, достаю телефон и вижу шесть пропущенных от Адама.

Ты и так слишком много натворил, любимый.

Отключаю громкость и иду в больницу. Не знаю, что мне делать, но в машине находиться нет смысла. Я слишком долго бездействовала, сидела, сложа руки, когда моя мама гнила в стенах психбольницы.

Ненавижу себя!

Двери лечебницы открываются с еле слышным скрипом. Десятки голосов душевнобольных, их возгласы и пение врываются вихрем в мое сознание, и тело сковывает судорогой от неприятных воспоминаний. Я на цыпочках захожу внутрь и оглядываюсь по сторонам.

– Вам чем-нибудь помочь? – интересуется девушка за приемной стойкой.

Я вспоминаю нашу последнюю встречу. Той ночью, когда Кинг привел меня к маме, именно эта медсестра пропустила нас без разрешения директора больницы.

Возможно, она поможет мне и сейчас.

– Вы, наверное, меня не помните. Я приходила к вам не так давно с одним парнем. Он высокий… с татуировками.

Девушка щурится, разглядывая меня с ног до головы, а потом меняется в лице.