Никто из труппы и не думал укладываться спать. Члены труппы при свечах играли в карты за длинным столом. Марк слышал их голоса, смех и звяканье монет. Он подобрался ближе, но держал ухо востро, на случай, если у актеров есть собака.

Окно фургона находилось высоковато от земли, но рост Марка позволил ему заглянуть внутрь. Там были все: толстяк со стеклянным глазом; краснощекая прима; худой блондин, исполнявший роли героев; сморщенный маленький комик и… и Керен.

Они играли во что-то старыми засаленными картами. Керен как раз банковала и всякий раз, выкладывая карту напротив блондина, говорила нечто такое, что всех очень смешило. На Керен было надето какое-то подобие кимоно, а черные волосы растрепаны, будто она их пятерней расчесала. Девушка сидела, облокотившись голым локтем на стол, и хмурилась, явно от нетерпения.

Но ведь всем известно, что маленький изъян лишь усиливает желание. Марк даже был благодарен своему божеству за это мелкое несовершенство. Он стоял, ухватившись за колючую ветку боярышника, и неровный свет из окна фургона то и дело менял выражение его лица.

Вдруг в фургоне расхохотались, и в ту же секунду комик сгреб со стола все монеты. Керен была в гневе – она отбросила карты и резко встала. Блондин ехидно на нее посмотрел и что-то спросил. Керен в ответ пожала плечами и тряхнула головой. А потом у нее, видно, вдруг изменилось настроение, и она, гибкая, как молодое деревце, обошла стол, чмокнула в лысину комика и в ту же секунду стянула у него из-под пальцев пару монет.

Комик зазевался, и, когда попытался схватить Керен за руку, она, сверкая улыбкой, увильнула за спину блондина, а тому пришлось отмахиваться от нападок приятеля.

Марк чуть не прозевал момент, когда Керен выскочила из фургона. Девушка захлопнула за собой дверь и торжествующе рассмеялась. Она была слишком возбуждена, чтобы заметить Марка, и сразу побежала по долине к своему фургону, который стоял в пятидесяти ярдах выше.

Марк нырнул обратно в тень, и вовремя, потому что как раз в этот момент на улицу выскочил комик и принялся сыпать проклятиями, адресованными девушке. Но преследовать Керен он не стал – из фургона появилась краснощекая прима и примирительно сказала:

– Остынь, Таппер. Она же совсем еще ребенок. А дети не умеют проигрывать.

– Да этот ребенок украл у меня сумму, которой хватит на стакан джина! Я видал, как секли и за меньшее! Кем, интересно, она себя возомнила? Царицей Савской? Чертовы бабы! Ну погоди, Керенхаппут, утром я тебе задам!

В ответ на его крики хлопнула дверь фургона, директор труппы отпихнул женщину локтем и вышел вперед:

– Хватит шуметь! Друзья мои, не забывайте: мы все еще на земле капитана Полдарка. Он хорошо с нами обращался, но, если будете ему досаждать, зуб даю – по головке вас за это не погладят! Таппер, оставь малышку в покое.

Мужчины еще немного попрепирались и вернулись за стол, а прима направилась ко второму фургону.

Марк присел, спрятавшись за кустом. Смотреть больше было не на что, оставалось только ждать, когда все угомонятся. Дома он бы все равно не уснул, а утром в шесть надо быть на шахте.

Во втором фургоне зажегся свет. Марк встал и по дуге направился к цели. Тем временем из фургона кто-то вышел. Брякнуло ведро. Марк увидел, что в его сторону движется какая-то фигура, и поскорее нырнул в кусты.

Это была Керен.

Девушка прошла совсем рядом. Она тихо насвистывала простенький мотивчик. Сквозь мягкий шелест деревьев отчетливо слышалось бряканье ведра.

Марк двинулся следом.

Дойдя до ручья, Керен опустилась на колени, чтобы зачерпнуть воды. Они отошли уже довольно далеко от первого фургона. Некоторое время Марк наблюдал за тем, как девушка, чертыхаясь, пытается набрать воды: ручей был мелким, и ведро всякий раз наполнялось не больше чем на треть.

Молодой человек показался из своего укрытия.