— Лев Борисыч, купите на рынке гуся и грузите ему эти рассказы прямо в мозг.
— Угрожаете? Сейчас не тридцать седьмой год.
— Вам станет легче, если окажется, что сейчас тридцать шестой, согласно вашему же гороскопу?
Гражданин Вайнштейн презрительно хмыкнул, намекая, что его внутренний календарь точнее отражает времена года.
— Проблемы с крышей — это даже хуже проблем с контрабандой, проблемы, на которые вы напрашиваетесь. Как коммерсант коммерсанту: охранник на входе изображающий гориллу — ваши деньги выкинутые на ветер. Из культуриста телохранитель, примерно такой же, как из балерины Плесецкой — программист. Боксер разрядник с одного удара уложит. Вашего орангутанга, а не Плесецкую, конечно.
— Не много на себя берешь? — быстро пришел в себя продюсер, задетый за живое — за деньги.
— Лева, не надо тыкать незнакомым людям. Один звонок, и всех твоих спортсменов-корешей, которые крышуют твой насквозь незаконный концертный бизнес, упакуют в двадцать четыре часа. Угадай, кому они предъявят за ущерб? Подсказка — явно не мне. Улавливаешь насчет второго предложения, которое хуже первого? Третьего может не быть вовсе.
— Улавливаю. Так бы сразу и сказали, что из органов. Зачем голову морочить старому человеку?
— Вот, и ладушки. Добрый мир лучше худой войны. Так говорил один мой знакомый, Лева Кутаисский. Широкой души умнейший был человек, жалко убили недавно в Баку. Но не о нем сейчас речь. Вам, Лев Борисыч несказанно повезло. Вы только что спасли весь русский рок и группу «Ария» в частности, от обрезания, извиняюсь за невольный каламбур.
— Не буду произносить вслух за ваше плохое воспитание, что не так с гусским гоком?
— Все не так. Не нравится он мне, не конкурентоспособен на мировом рынке. Вдобавок, почему-то я не люблю сотонистов, тем более, не настоящих, ряженых клоунов. Если же напомнить, где обитали истинные арийцы лет сорок назад, то… Оккультизм, неонацизм, контрабанда и леваки на стадионах — замечательная статья получается.
— К..какая статья? — позеленел.
— Газетная или журнальная. Еще не выбрал. Или вы про уголовную статью спрашиваете?
Ничего личного — всего лишь необходимость. Клиента надо дожать до конца, чтобы согласие, вытянутое ранее, окрепло и зацементировалось. Чтобы у зажравшегося продюсера и мысли не возникло вильнуть хвостом или саботировать мои указания. Главное — не перестараться, а то рванет Лев Борисыч с испугу за границу, ищи его потом на Брайтон-бич. Мне же он здесь нужен вместе с Кипеловым.
— Не принимайте близко к сердцу банальный ледоруб, дорогой Лев Давыдович, извиняюсь Борисович. Публикацию статьи отложим до лучших времен. Зачем губить прекрасную рок-группу, которая скоро попадет в мировые чарты и хит-парады. Мы лучше закроем московскую рок-лабораторию. Все равно, там одни бездельники и дармоеды пасутся, ничего путного родить не могут. Вы же не будете спорить, что так оно и есть? Ваше мнение по этому вопросу будет экспертным. Хотите на всесоюзном радио выступить с разоблачением конкурентов. Кого, как не вас спрашивать. Как скажите, так и будет.
Лев Борисович угрюмо промолчал в ответ. Перспектива разоср… разругаться со всей рок-тусовкой ему категорически не понравилась. Оно и не нужно — клиент созрел окончательно, можно смягчить условия и продемонстрировать пряник. На контрасте он лучше тульского медового пойдет.
— Итак, согласия, оно же — продукт непротивления сторон, мы достигли. Перейдем к более приятной части нашего разговора. Как убеждает нас американская реклама — при всем богатстве выбора, другой альтернативы нет. Правило верно, как при покупке стирального порошка, так и и на выборах ихнего президента. В нашем случае — кроме Кипелова никто эту арию для иноземного гостя не вытянет. Не оперного же певца приглашать?
— Валера — уникальный и неповторимый, — быстро пришел в себя Лев Борисыч и тут же по привычке стал нахваливать свой товар.
— Я вас умоляю. Здесь не Привоз, а вы не вчерашнюю кефаль продаете. Знаменитая буква А, которую шестнадцать секунд тянул ваш липовый рекордсмен Кипелов — всего лишь монтажная склейка из двух записей. Наложили сверху модуляцию в месте стыка — думаете, всех объегорили?
— Врут клеветники! — попытался возмутиться невинно оклеветанный, но резко передумал. — Вы обещали приятный взаимовыгодный разговор, а сами опять за старое.