— Ну? Зачем пришел? — Повторила девчонка свой вопрос.
Вообще, конечно, я мог сказать правду. Что наша встреча — чистая случайность. Что адрес мне дал Андрюха, и я всего лишь должен был передать Ниночке, мол, братец сегодня не сможет с ней встретиться. Но с хрена ли не воспользоваться ситуацией. Тем более левая Ниночка сейчас волновала меня меньше всего.
— Наташ, тебя искал. Вот, видишь, нашел. Долго искал… — Добавил я, вспомнив, сколько времени прошло с момента, когда видел ее крайний раз.
— Зачем? Я не пряталась. Чего искать-то? — Она приоткрыла дверь чуть шире и теперь стояла на пороге, сложив руки на груди.
— Как зачем? Поговорить. Тебе не кажется, что нам точно надо обсудить все случившееся. Вопросов никаких нет? Например, почему я повел себя именно так? Или ты без сомнений уверовала в то, что Жорик Милославский конченый мудак? Даже не попытавшись разобраться в ситуации. Выяснить.
— Поговорить?! Выяснить? — Мне кажется, у девчонки даже сперло дыхание.
По крайней мере, румянец, выступивший на щеках, сложно было в этой ситуации принять за смущение. Однозначно Наташка в бешенстве. Наверное, от моей наглости.
— Ты не считаешь, что очень долго готовил речь для нашей беседы? Два года. И столько же, видимо, меня искал. Здесь. В Москве. Хотя достаточно было просто приехать в Зеленухи. А еще, тебе не кажется, что мне уж точно не нужно было ни в чем разбираться. Ты испугался свадьбы. Тех обещаний, которых дал. Да, я понимаю, с родителями случилась беда. Но ты ведь просто отвернулся от меня и уехал. В тот момент сильного стремления к разговорам у тебя не имелось. Сбежал просто и все. Милославский, еще раз говорю. Иди к черту.
Она попыталась снова захлопнуть дверь, но я успел подставить ногу. Пару минут мы тупо боролись. Девчонка тянула створку двери на себя, я — на себя. Все это в тишине, под наше обоюдное пыхтение. Наконец, Наташка сдалась первой. Отпустила дверь, со словами: «Да что тебе надо, козел?!»
Вообще, конечно, она изменилась. Стала взрослее и как-то увереннее, что ли. Хотя не сказать, будто Наташка когда-то отличалась чрезмерной скромностью или покорностью. И все равно. Это больше не была та деревенская девочка из Зеленух. Она выглядела еще красивее, чем раньше. В ней добавилось какого-то лоску, что ли. Появился шарм.
— Наташ, ну, будь человеком. Давай просто поговорим. Должен объяснить тебе кое-что. Два года назад, когда все случилось, от тебя отказался совсем другой человек. Это был, как бы, Жорик… Блин… то есть я. Но не совсем я… Короче… Ну, чего мы в подъезде стоим? Радуем соседей этим спектаклем.
— Милославский… — Начала было девчонка заново свою песню.
— Наташ. Пожалуйста. Я согласен даже вытерпеть все твои упреки. Они верные и заслуженные.
— Мммм… На все согласен? — В Наташкином взгляде появилось злорадство. Походу, девчонка что-то задумала.
Я кивнул. Хотя, в душе имелось сомнение. Знаю я ее такие взгляды.
— Ну, хорошо…Заходи.
Наташка подвинулась в сторону, пропуская меня в квартиру. Я шустро переступил порог, пока она не передумала. А то характер у нее тоже не сахарный. Да и настроение меняется весьма радикально. Скачками. Стоит вспомнить начальный этап нашего общения. То буду, то не буду. То хочу, то не хочу. Поэтому я быстренько постарался оказаться в квартире с нужной стороны.
Судя по всему, это была коммуналка. Очень большая. В общей сложности, не меньше двухсот квадратных метров.
— Ничего себе, квартирка… — Прокомментировал я, изучая длиный коридор.
— Да. После деревни первое время было непривычно. Как в клетке. Изначально, говорят, тут находился доходный дом какого-то купца. Позже — гостиница. Потом номера поделили на множество маленьких комнат с общей территорией. У нас целых девять комнат. Ванная, туалет и кухня — для всех. Я снимаю тут комнату вместе с подругой. Работаем в одном магазине. Старушка, ее родственница, предложила. Сама уехала в деревню. Потянуло ее к корням. А нам вот, досталось, можно сказать, наследство.