…Вариант установления контакта с бандой Асланбекова, предложенный на «стрелке» Зелимханом, полковник принял с некоторыми оговорками.

Хлопцы Салаутдина, как выяснилось, частенько гуляют в одном из лучших кабаков славного города Доброводска, который «держит» их дружок — карачаевец Максуд, более известный в криминальном мире под кличкой Бек.

Выяснилось, что хлопцев довольно много, и, естественно, всей кодлой они через границу еженощно не путешествуют, дабы разговеться на российской земле, а периодически наезжают пачками: по три-пять рыл два-три раза в неделю.

Дабы исключить недоразумения, Зелимхан вручил нам припасенные им снимки семейства Асланбекова, фоторожи большинства его бойцов, а к фоторожам — текстовое пояснение, кто есть ху.

Три дня мы потратили на изучение объектов предстоящей акции и разработку правдоподобных оснований для контакта, и еще четыре часа нам понадобились для экспроприации «товара», предназначенного для планирующейся сделки — с попутной ликвидацией владельцев этого товара, чьими «легендами» мы собирались воспользоваться.

А в пятницу вечером мы вчетвером: я, Джо, Лось и Мент — уже сидели за столиком доброводского кабака «Лотос», тихими темпами попивали водочку под хорошую закусь и внимательно изучали присутствующий в зале контингент.

Надо вам сказать, что этот контингент мне здорово не понравился с самого начала — как и процедура допуска в кабак, предшествующая нашему мирному сидению.

Едва мы вошли в фойе, откуда-то вынырнул шустрый худобан кавказского обличья, упакованный в гигантскую бархатную бабочку, цепко обшарил нас профессиональным взглядом и деловито поинтересовался:

— Откуда, братва?

— Липатовские мы, — солидно ответил я, изображая в воздухе замысловатый пасс, могущий означать все что угодно. — Слегонца отдохнуть хотим — вот.

— Стволы есть? — спросил худобан и зачем-то покосился на дверь в подсобку, расположенную слева от входа в фойе.

— Обижаешь, начальник, — снисходительно бросил Джо. — Кто ж щас без стволов путешествует? Время тяжелое — сам понимаешь…

— Туда пройдите, — худобан указал на дверь в подсобку. — Стволы сдадите под расписку. Уходить будете — получите.

Мы изобразили вялое негодование столь странным приемом, но худобан категорично заявил:

— Или сдавайте, или до свидания. У нас такой порядок…

В подсобке наши «волыны» принял под запись гигантских размеров мужлан с волчьим взглядом, тоже кавказец, запер их в сейф, а каждому выдал номерок, присовокупив при этом:

— Пей, гуляй — все ништяк, братва. Залупаться будете — башку, на фуй, оторвем. У нас тут солидные люди отдыхают — шум не любят…

Вот такое славное заведение… «Солидные люди» были представлены сплошь кавказцами, за редким вкраплением славянских рож, настолько самоуверенных и не по возрасту расплывшихся, что хотелось немедля хлобыстнуть по ним пятилитровой бутылкой из-под «Абрау-Дюрсо», красовавшейся над стойкой бара в качестве наглядного пособия для выпивох.

— Тут что — русаков всех в расход повыводили? — растерянно произнес Джо, осмотревшись по сторонам. — Тля, сплошь джигиты…

И действительно, создавалось впечатление, что мы попали в кабак не в русском курортном городе, а где-нибудь неподалеку от столицы Азербайджана (я там бывал, потому и сравниваю). Кавказец на кавказце сидит и кавказцем погоняет. Мы-то ведь как полагали: сядем за столик, осмотримся и с ходу «высветим» нужную нам чеченскую компашку, которая на фоне скромных «новых русских» будет бросаться в глаза своим необузданным поведением и разухабистой гульбою. А тут… Нет, фоторожи людей Салаутдина мы запомнили хорошо — недаром столько времени потратили на их изучение. Но зал был под завязку забит физиономиями аналогичного свойства, а размеры помещения и интимное освещение делали поиски нужных товарищей невозможными.