— Сделаю. — Жилинский кивнул.
— А у тебя как? — Рюрик посмотрел на Белоусова.
— Смотря что. — Тот едва заметно улыбнулся. — Охране втык дал, что бомбист к Константину подошёл слишком близко. Должны был его остановить метров за полсотни. А вот те, кто охранял Любаву, те вообще провалились. Это ж надо на десять метров подпустить.
— Да не про то я спрашиваю. Знаешь же, что нужно. — С лёгкой досадой произнёс Сергий.
— Да вроде сладилось у них. Я утром подошёл, так эти две дамы, сидят там в гостиной, и свои разговоры разговаривают, а Колька, там с Любавой.
— Ну слава те, господи. — Орлов мелко перекрестился. — И эту историю закрыли.
— Ты погоди ещё. — Проворчал Сергий. — Пока у алтаря не встали, так и говорить нечего.
— Да я уж надеюсь, что в этот раз всё у них сладится. — Орлов вздохнул.
— А уж я как надеюсь. — Сергий неожиданно рассмеялся. — Ладно. По срочным закончили? Давайте разбирать текучку.
Любава просыпалась медленно. Тягучее сладкое состояние которое хотелось длить как можно дольше, клубилось по всему телу не отпуская из приятного плена, и вдруг, вспышками воспоминания прошлого дня… взрывающаяся голова бегущего к ней человека, оседающая на бетоне выставочного комплекса лаково-красной плёнкой, эхо двух взрывов, и острая щемящая боль и страх за папу и брата… И сразу же без паузы, ощущение мужских рук, прижимающих её, и жар который чувствовался всем телом, от того, кто уже не в первый раз спасает её, а вот сейчас, лежит вместе с ней на узкой постели железнодорожного вагона…
Она резко повернулась в кольце рук, и открыв глаза увидела улыбающееся лицо Николая.
— Проснулась?
— Ага. — Она, сладко зажмурившись, потёрлась об его грудь словно кошка, и даже лизнула плотную, словно дубовую грудь. — Я тут подумала… А сколько раз ты меня спасал?
— Да я как-то не считал… — Через паузу ответил Николай. — А это важно?
— А вдруг у меня лимит закончился? — Она посмотрела на него откуда-то снизу. — Придёт время снова спасать меня, а ты и говоришь: «Всё, голубушка. Ты потратила все свои желания».
— Только если тебе самой надоест. Николай осторожно коснулся её макушки губами, и вдохнут терпкий запах волос.
— Да ладно. — Она картинно надула губки. — Вон не так давно чуть покапризничала, так ты сразу уже на каких-то девок переключился…
— Так это был каприз? — Николай рассмеялся, и подтянув Любаву к себе, впился в губы долгим поцелуем, от которого она снова почувствовала зарождающийся в глубине живота пожар, но словно ужик вывернулась из объятий, вскочила с кровати, и как была, голой, кинулась в уборную. С криком:
— Нет-нет. Только тихие салонные игры!
К завтраку оба вышли уже чинные, относительно спокойные, и без всяких фривольностей. Правда между ними постоянно проскакивала такая искра, что щёки у прислуживавшей за столом горничной, горели словно натёртые румянами, но две новых охранницы — настоящие мегеры, посматривали так строго, что девушка даже дышала через раз.