— Движения рук, ног, бёдер и тела должны быть ритмичными и такими же, как при ходьбе. Противоположные руки и ноги по очереди движутся вперёд и назад, но — более интенсивно. Очень важно сразу найти правильный темп движения, чтобы почувствовать результаты тренировок, — растолковывал инструктор, терпеливо поправляя каждую подопечную.

Наконец, когда он удовлетворительно кивнул, группа «скандинавских ходунов» потелепалась по дорожке.

Марат Зинуле понравился. Никакой слащавости, никакой пошлости и сальных шуточек — всё по делу. Он так серьёзно следил за тем, как новички двигаются, что Зина невольно улыбнулась. Идущая впереди Шталь, как показалось Князевой, нарочно привлекала к себе внимание инструктора.

— Опять сбилась! — капризным фальцетом восклицала Эмма. — На носок ногу ставить?

— Нет, нет! — тут же отзывался Марат и подбегал к «недотёпе». — Стопы ставьте прямо. Сначала — на пятку. Затем, совершив толчок, стопа перекатывается вперёд, вес переходит на подушечки стопы, на пальцы, на пятку другой ноги, и снова то же самое, но с другой ноги, — терпеливо пояснял он, не уставая демонстрировать правильные движения. — И, пожалуйста, соблюдайте контроль дыхания, разговаривать не нужно.

— Я не могу не разговаривать, — притворно захныкала Эмма. — Если вы приказываете нам молчать — тогда сами рассказывайте что-нибудь. Можете стихи почитать. Пушкина, например, — она засмеялась.

— Стихи?! А что? Таких тренировок у меня ещё не было. Но, как говорится, желание дамы — закон.

«Умница! — восторженно подумала Зинаида. — Даже ломаться не стал. Интересно, что прочтёт?»

— Итак, по просьбе милых дам — Джордж Гордон Байрон: «Она идёт во всей красе»…

Зинуля просто обомлела от восторга. Если бы сейчас рядом с ней была мама, то наверняка предложила бы дочери повнимательнее присмотреться к такому романтичному и образованному инструктору…

Князева обожала Байрона, но больше любила читать в первоисточнике — переводы зачастую не могли передать поэтической прелести стиха…

Словно поняв её мысли, Марат дочитал стихотворение до конца и задумчиво произнёс:

— Только я убеждён, что Байрона лучше читать на его родном языке, вот послушайте, как это звучало у поэта:

Его произношение было безупречным. А проникновенность, с которой он декламировал, не могла оставить Князеву равнодушной. От нахлынувших чувств Зина остановилась.

Марат, улыбаясь, приблизился к ней.

— Не останавливаемся, не останавливаемся, — он посмотрел на Зиночку своим карим взглядом из-под пушистых ресниц и, сняв перчатку, обхватил тёплой и сильной рукой её пальцы. — Вот такими движениями, вот такими движениями, — приговаривал он, не переставая смотреть на Зину.

Зинуля же, казалось, разучилась понимать русский язык, она только видела его красивые губы и ещё — родинку на левой щеке.

— У меня снова ничего не получается! — запищала Эмма. — Марат, подойдите, пожалуйста.

— Иду… — отозвался инструктор и посмотрел на Зиночку таким взглядом, что её будто током ударило.

Очнувшись от мощного разряда «невидимого дефибриллятора» и придя в себя, по-новому ощутила зимнюю красоту: искрящийся от света фонарей снег; огромные сосны, припорошенные белым пухом; звёзды в тёмном небе. Сердце защемило от ожидания…