В нашей маленькой комнатке родился нормальный такой план. Когда в комнату входит старший, для нас – любой, надо встать и замереть. Не сделал – наказан. Делать это сложно. Мы уже устали. Решили каждый наш вход оглашать стуком. Есть стук, можно не вставать. Нет, слышен скрип двери, давай, работай курсант. Кстати, это вроде понял наш командир и теперь тоже стучит. Он срочник и в принципе классный.
Глупые квесты не закончились. После январских праздников не вошёл в норму, ленюсь, поэтому было трудно. Бег, подтягивания, отжимания, прыжки. Шербет пытался мотивировать прыгать дальше сигаретами. Кто перепрыгнет его коробок – получит его. В то, что он отдаст, веры не было, да и он откидывал сигареты дальше, не давая даже допрыгнуть. Не думаю, что олимпийцев, спортсменов, кого-то вообще так тренировали.
Как я ненавижу это кино. Надеюсь, скоро усну на сеансе, сегодня почти получилось. Опять неведомая пушка-пострелушка. Видел в новостях пару месяцев назад, что она не работает и стоит кучищу денег. Смешно. На кого вообще настроена эта пропаганда? На школьников-дебилов?
Поверка. Было быстро и спокойно. Первый день прошел неплохо, но хочу плакать, убивать и грустить. Почему, зачем нам это? Я ничему не учусь, мне просто страшно и некомфортно. Внезапно, но ночи проходят прекрасно, нет разговоров, споров, скрипов, ни одного ночного подъёма, про который рассказывали служившие моей семьи. Может тут и не так плохо.
Письмо третье
Я устал. Прошло больше половины, ура.
После типичного утра, вкусного завтрака и бесполезного построения, начались курсы этого дня.
Щербет разбушевался. Самое время написать про него. Молодой человек, лет 20-25, контрактник, жёсткий сексист, непонятно зачем выпендривается перед курсантами. Может сначала веселится, а потом резко начать злится. Я не знаю. Походит на комедийную истеричку или на наркомана.
Опять автоматы. Показали ещё раз. Сам Щербет показал раз 10. Да, я понял, ты умеешь. Хорошо. Может, дашь нам больше одной попытки? Все бы завершилось так же глупо, если бы не Андрей. Паренёк моего возраста, скучный и вечно ноющий. Внешне приятный, но не в твоём вкусе, больше в моем.
Андрей сел, когда все стоят. Больные ноги, справка есть, что вам не нравится? Пусть делает, что хочет, нам плевать. Пришел Лысый, сказал, что Андрей не уважает свою команду, взбесил Щербета. Лысый отчитал и ушел. А злость Димы Щебетова осталась. Андрей слаб и не смог отогнуть предохранитель. Сила там не нужна, он спокойно опускается, если знать, куда двигать. Андрей начал тоже выпендриваться, ныть (говорить, что не хочет делать это), что Щербету не понравилось. Стульчик с автоматом в руках. Мальчику тяжело, он не стал делать. Бум. Шербет взорвался. Поставил всем 2, кроме одного паренька, не любимца, а просто везунчика, наверное.
Потом Щербет пошел и взорвал все кровати. Тут так делают, если кровать некрасиво заправлена. Или просто так. Почему бы не застелить еще раз. Ладно. Плевать. Хочу ему смерти. Если это называется дедовщиной, то я понимаю, почему тут все такие тупые. Извини, почти все.
Обед прошел чуть быстрее, из-за злости, направленной к Андрею, но, в общем-то фасолевое нечто и рыбу с непонятным гарниром можно денёк не есть. Мне кажется, все, что остаётся, они скидывают в следующее блюдо. Осталась картошка, кинули ее в капусту. Осталась капуста, она идёт в картошку.
С первого дня мы должны были начинать учить песню. Внезапненько. Песня сложная, не слышал ее ни разу, хотя был в кадетском классе, ты знаешь, там всё с этими дурацкими песнями. Не учится как-то.
От этой еды мне плохо. Настолько сильно и много пачкаю туалеты, что невозможно, при таком маленьком количестве поглощаемой еды.
Вместо фильма мы пошли в баню. Так они это называли. Обычные люди называют это душем. Пока ждали, Лысый довольно смешно, для этого места, шутил, можно считать, идеально. Геи как комары, у кого сосут, тот и становится голубым. Лучше бы подошло сравнение с вампирами, но не суть. Тапочки, голым в душ. Не смотрите вниз, не роняйте мыло, да-да, смешно. Теплый душ, помылся и вышел первым. Всё-таки уронил мыло. Но мойка представляла собой лабиринт с душами, так что нормально.
Щербет ещё злее. Поверка. Ночь.
Письмо четвертое
Щербет был ужасно злым. Не хотел всех подставлять и не шел в туалет. Уснул так. Настолько устал, что забил на свою физиологию.
Предстоял последний день всего этого. Утро прошло в типичном режиме с завтраком, разминкой и утренним, никому не нужным, построением. Завтрак умер. Кашу перестали давать, опять рыба с чем-то, плюс молоко в треугольниках. Спасибо, единственный нормальный прием пищи официально сполз в могилу.
В строю мы шли с нашей глуповатой песней, ну и плевать, не получалась она. Хоть убей, хоть перестрой, хоть запевалу ставь, ничего не будет.