Купались свободно в Каме, утром сделаем зарядку и в воду. Никаких ограждений мест купания, никто на нас не кричал, кто мог хорошо плавать, заплывал далеко, кто плавать не умел — плескался у берега. Никто не тонул, сами за себя чувствовали ответственность.
Теперь в пионерских лагерях число обслуживающего персонала почти равно числу отдыхающих детей, множество «нянек», много неоправданных запретов. Излишнее опекунство приносит вред молодым.
Несмотря на трудную скудную жизнь, молодёжь не замыкалась в себе, а старалась разнообразить своё времяпровождение, придумывала множество развлечений.
Приглядели у одних из соседей — Пантелеевых — огромный крытый сеновал, попросились к ним и переоборудовали один конец сеновала, как раз несколько поднятый, под сцену, другой конец — пониже — для зрительного зала. Обсудили с группой активистов среди нас, чем будем заниматься, какую выберем пьесу, чтоб смогли поставить на сцене, подобрали репертуар песенок, исполнителей, приступили к репетициям. Затем определили день для выступлений, написали объявление — пригласили бабушек, мам и подрастающих детишек прийти на концерт в определённый день и час.
Помню, с каким трепетом сами мы готовили постановку «Грозы» Островского. Для костюмов перетрясли все бабушкины юбки и кофты, платья свои и соседей, мужские наряды.
В назначенное время открывали занавес, зрителей еле вмещал сеновал. Они с замиранием сердца следили за происходящим на сцене, переживали, когда Катерина бросилась в воду, плакали от жалости.
Часто на концертах читали стихи Есенина, Маяковского, Пушкина, пели песенки.
Радостные зрители с благодарностью расходились по домам, просили повторить постановку пьес и концертов.
За неделю-две до наступления Нового года и приближения Рождества молодёжь начинала подготовку к ёлкам. В магазинах ёлочные украшения почти не продавали, поэтому сами мастерили нехитрые игрушки — вырезали из бумаги петушков, курочек, зайчиков, лисиц, волков, медвежат, раскрашивали, делали из цветной бумаги гирлянды, на верхушку ёлки сооружали красную звезду.
Мальчишки постарше привезут на санях ёлку из лесу, установят её в большом ведре с водой и приступают наряжать ёлочку — развесят игрушки, добавят конфетки в красивых бумажках, повесят пряники, у некоторых бабушки хранили стеклянные раскрашенные шарики, находили их и тоже весили на верхние ветки ёлки — это было последним шиком моды.
Активисты распланировали ход проведения ёлки, разучивали маленькие сценки, повторяли стихи, песенки.
В редких домах не ставили и не украшали в Новый год пушистую, с запахом смолы, ёлку. Представления проводили по очереди почти в каждом доме, таким образом от Нового года до Нового года по-старому все вечера были заняты ёлками. Выступления самодеятельных артистов почти всегда сопровождал или гармонист или балалаечник. Гости до того веселились, что дело доходило до частушек, отплясывали русскую, топотуху, кто постарше — вальсировали.
С наступлением Рождества ходили по домам и напевали: «Славите, славите, Вы меня не знаете, я хороший паренёк, мне подайте пряничек» или «я хорошая девочка мне подайте хлебушка», и т. д.
СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНЦЫ
В начале 1930-х годов в Дедюхино начали привозить раскулаченные семьи. Райсовет в наши частные дома, у кого, кроме кухни, было ещё по одной — две комнаты, расселяли семьи — отец, мать и двое, трое, а то и больше детей. К нам поселили семью белорусов. Потеснились, но им определили места для проживания — постельки, столик для еды и начали жить, но потом через год или два белорусов отправили куда-то дальше.
А в это время строили шлакозащитные бараки на 18–20 комнат, одной кухней и одним туалетом на 2–3 барака. Вскоре привезли ещё большую партию раскулаченных, селили их в уже построенных в спешном порядке бараки.
В Дедюхино было построено 4 барака в продолжение улицы Клубной, на берегу Канавы, и ещё 4–5 бараков на южной стороне Сользавода при выезде по железной дороге.