– Карл – Маркс– Штадт?
– Да.
И мы дали…
Песня была уже известной, а тут сами немцы со своим правильным произношением. Зал хлопал и свистел.
Музыканты вели себя свободно. Нам самим нравилось то, что мы делали… Когда песня закончилась, и я снял с плеча ремень гитары, Клаус привстал и крикнул:
– Давайте еще! Спойте! Покажите, что умеете…
Он явно ждал «Я свободен», но я не рискнул. Но и просто так уходить со сцены Лужников не хотелось. Когда еще мы там сможем сюда попасть? Помедлив, я кивнул. Выход имелся.
– Добрый вечер, друзья. Я благодарен нашим немецким друзьям о тех словах, что они сказали в наш адрес. Нам до них еще расти и расти, но мы надеемся, что еще вырастим… Мы хотим подарить вам новую песню. В ней не будет барабанов. Тут будет только гитара…
Переводчица у меня за спиной объяснила, что я хочу сделать.
Я отложил электрогитару и взглядом попросив разрешения, взял со стойки акустику. Хорошая «Кремона». Дитер встал поодаль.
Свет был только на сцене, а зал заливала темнота. Внезапно мне захотелось, чтоб там загорелись огоньки зажигалок или экраны сотовых, так, как это происходит в потерянным нами Будущем, но я одернул себя. Об этом не стоит и мечтать… По крайней мере сейчас.
Один микрофон около губ, другой угодливо согнул шею поближе к гитаре. И тот, и другой слушают меня… И тысячи людей там, в зале, тоже ждут меня. Ждут нашей песни. Песни, которая в этом мире еще не звучала…
Я встал в круг света и подумал о том, что вся моя прежняя жизнь исчезла, она растворилась во времени, став воспоминанием о том, чего, возможно, уже не случится никогда. Ведь весь мир, в котором я жил исчез, отставив мне эту песню.
Легкое касание струн, первый аккорд.
Я пел, вспоминая прошлую жизнь, любимую жену, которую еще обязательно повстречаю, и мы родим замечательных детей… Все еще будет, а пока её нет рядом – погрустим… Это ведь песня не только о любви и детях. Это еще и о пропавшей в ином мире стране и о иных, самых близким мне людях, с которыми я еще Бог даст повстречаюсь в этом новом мире.
Зал, только вот что ревущий и кричавший, стих. Люди не просто слушали песню. Они её чувствовали… Они были волшебниками– Поэт, сочинивший такие слова и композитор Алексей Рыбников, сочинивший музыку к ней. Ну и само– собой сам я становился немножко волшебником, коснувшимся души сидевших перед нами людей…
Когда песня стихла, зал еще оставалась под впечатлением слов и музыки несколько секунд молчал, словно ожидая что я продолжу, но я молча снял гитару и объявил:
– Это наша новая песня на стихи Андрея Андреевича Вознесенского.
Кто – то из Питеров или Дитеров подошел и пожал мне руку… Прониклись… Поняли… Получается немецкая грусть похожа на русскую?
Мое минорное настроение сорвала барабанная дробь. Серёга? Я обернулся. Нет. Не он…