Кузина, усмехнувшись, заявила, что письмо как раз адресовано мне. Потому что я – Кэролайн Митчелл и никто другой.

Ушла с цветами и даже не повернулась, хотя Молли, глядя ей вслед, довольно громко поинтересовалась, уж не выдернуть ли заносчивой столичной девице руки с ногами, поменяв их местами, а язык приделать туда, откуда он растет на самом деле.

– Молли, оставь убогую! – покачала я головой. – Но в целом Лорна права, букет не мог быть для меня.

– Еще как мог, потому что вы у меня красавица, мисс Кэрри! – ворчливо возразила компаньонка. – Хотя те цветы плохие!.. Ужасные цветы, так что пусть она ими подавится!

Я пожала плечами.

– Видишь, как все удачно разрешилось. Остается только письмо…

– Оно мне тоже не нравится, – мрачным голосом заявила Молли. – Никто не мог знать, что мы с вами останемся в этом странном доме.

Моя компаньонка была права, но у меня привычно нашлись варианты.

В курсе нашей поездки в столицу все же было несколько человек.

Мои ученики, у которых я отменила уроки до своего возвращения в Истерброк. Мой преподаватель по магии и работники нотариальной конторы в Истерброке, включая бывшего поверенного бабушки.

Последние даже знали адрес, поэтому… Интересно, что им могло от меня понадобиться?

Пожав плечами и на всякий случай проверив мятый конверт на магические ловушки, я достала из него сложенную вчетверо записку.

Развернула.

– И что же там такое? – нахмурилась Молли, следившая за моим лицом.

– Что-то очень странное, – сказала ей.

Мне показалось, что письмо было написано неуверенной детской рукой. В пользу моей догадки говорило не только изобилие грамматических ошибок в тексте, но и то, что эта самая рука, выводившая послание, не очень-то уверенно держала перо.

Отсюда и пара клякс, и кривые, словно подрагивавшие линии букв.

Либо… Ну что же, в Аглоре до сих пор встречались случаи вопиющей безграмотности даже среди взрослых!

«Я знаю хто ты такая. Если ни хочеш штобы аб этам узнали другие тагда 400 дукарав».

И на этом все – ни подписи, ни-че-го!