— Хорошо, Машенька, тебя тут обижали? Голодная? — я повернулся к ней и увидел неуверенный кивок. — Хорошо, деточка, сейчас я разберусь с плохими людьми и мы пойдем к тому дяде. Он хороший врач, правда ему самому сейчас плоховато. Машенька одевайся.

Убрав пистолет обратно в карман, я вернулся к обмудку, что пырнул Сергеича. Нет, таких надо учить только кровью. Присел рядом и надавил коленом ему на кисть, поочередно свернул ему мизинец и безымянный пальцы правой руки. Тоже провернул с бабищей, все же это она науськала своего мужика на моего товарища.

Оставшийся алкаш, сполз по стенке и кажется намочил штаны от страха, а его собутыльники лишь тихо стонали. Сейчас в состоянии алкогольного аффекта, они почти не чувствуют боли, зато когда протрезвеют…

Маша на стоны почти не реагировала. Из всех вещей у нее была лишь небольшая детская сумочка, в форме акулы. Сама Машенька одета в какой-то старый и явно мальчишеский джинсовый комбинезон, поверх которого накинута розовая курточка.

— Пойдем, деточка, — я взял ее за руку и вывел из подвала на свет.

Уже на выходе убрал фонарь и из того же кармана выудил рацию. Помнится, общий канал для связи командиров уже был вбит в Азарт.

— Старый в канале, кто принимает? — запросил я, оглядываясь по сторонам и давая ребенку привыкнуть к дневному свету, после темени подвала.

— Етить, Старый, как добрался? Как те Ритка, а то я так и не заходил к ней, — раздался из динамика знакомый голос. — Позывные старые, я Сапог.

— Слушай, Сапог, у меня тут компания бузатеров, ее бы в руки органов опеки. С ними была девочка… Короче, они моего товарища пы́ркнули, адресс по тэтре перешлю, девочку потом тоже надо будет пристроить. — быстро доложил я и принялся отправлять сообщение с адрессом.

— Сергей Ефимович! — вдруг позвали меня из окна первого этажа.

Обернувшись, увидел молодую бабушку лет пятидесяти.

— Я, — привычно отозвался, рассматривая ее.

— Вы Машеньку пристроить хотите? Давайте лучше она со мной побудет. Ей у ополченцев худо будет. Там ж поди лагерь беженцев какой организуют, а так, я за ней присмотрю. — умоляюще попросила она, явно переживая за девочку. — Я соседка ее, Юлия Вячеславовна, поверьте, я ее не обижу. А опеку давно надо было вызывать! Я сколько пороги этих дармоедов оббивала. Замучили ироды Машеньку, только и делала ее мать, что пила, да спала с кем попало, на ребенка совсем плевать хотела!

— Хорошо, — я согласно кивнул. — Я заведу Машеньку к вам примерно через полтора часа. Заодно посмотрю как вы живёте.

— Хорошо-хорошо! Я как раз пирожок хотела печь! — улыбалась женщина, в ответ заинтересованно разглядывала меня.

Что ж, так даже лучше. Я посмотрел на Машу. Та держала меня за руку и боязливо озиралась по сторонам.

— Ну, пойдем, Машенька, в гости к дедушке Андрею, — добродушно улыбнулся я и повел ее к нам в подвал.