— Засранец, это понятно, месье, но почему маленький?

— Хорошо, если так хочешь, можешь считать себя большим засранцем, — бурчит Жан.

Лицо его по-прежнему хмуро, но меня не обманешь, уж он для меня как открытая книга, настроение у него выправилось, значит опять придет наблюдать за нашей с Дезире игрой. Кто такой Дезире? А это механик на этом судне, и по совместительству источник моего дохода. У нас с ним образовался спор, в тот раз судно стояло при входе в пролив, ожидая разрешение на проход, и команда в кубрике решила перекинуться в картишки. Естественно, все сразу поделились на игроков и комментаторов, и черт меня дернул, хмыкнуть в тот момент, когда один из игроков имея на руках отличную карту, сделал вид, что блефует. Механик на мою реакцию среагировал и тут же заявил, что некоторым сосункам нужно больше присматриваться к игре и учиться, а не строить из себя завзятого картежника. После этого сосункам следовало бы притихнуть, но вместо этого я заявил, что если в картах не делать явных ошибок, то выигрыш или проигрыш дело случая. Слово за слово, и Дезире решил проучить мелкого хама, так как игрокам наша перебранка была до одного места, то играть они не прекратили, а мы сели за соседний столик, что бы проверить кто из нас прав. Играть в покер вдвоем как-то не очень комфортно, поэтому механик позвал в помощь освободившегося от игры матроса. Прошло каких-то полчаса и мне удалось выиграть около шестисот сорока франков, правда это произошло из-за того, что ни Дезире, ни севший с нами играть Туссен, не принимали меня в расчет и принялись безбожно блефовать. После того как механик подозрительно на меня покосился, пришлось сбавить темпы обогащения и взять на вооружение стратегию шулеров, в которой клиент должен не только проигрывать, но и выигрывать, правда по мелочам. Так или иначе, но к нам постепенно присоединялись и другие игроки, однако костяк из Дезире, Туссен и Люк с этого времени оставался неизменным. Когда количество игроков прирастало, объемы экспроприации с моей стороны возрастали значительно, поэтому приходилось незаметно переправлять часть своего выигрыша в карман, ни к чему выставлять свою "удачу" напоказ. На самом деле никакой удачи не было, умение читать людей я уже довел до совершенства, и стоило игроку поднять свои карты, мне сразу становилось ясно не только то, что у него в наличии, но и как он будет играть дальше. Проиграть в таких условиях было просто невозможно, даже после того как некоторые игроки объединились в попытке наказать зазнавшегося мелкого негодяя. Так или иначе, объем моих карманных денег, в прямом смысле этого слова, рос, а вот сам объем кармана вырасти не мог, поэтому мне пришлось договориться с Жаном на обмен мелких купюр на крупные. Естественно после этого наш кок всегда был в курсе моих доходов, и ему было очень интересно смотреть, как "мелкий засранец" обкрадывает команду.

То, что я попал на этот сухогруз, следует считать большой удачей, на самом деле суда из Франции редко посещали черноморские порты, но все же иногда такое случалось. Переправили меня на корабль стоящий под погрузкой местные портовые кадры, причем денег через тех пацанов, которые перехватили меня на выходе из района порта, запросили подозрительно мало, хотя и пришлось отдать им все, что было в наличии, и естественно я с самого начала знал, что это почти подстава. Тут ведь вот какое дело, стоило мне только проявить интерес к порту, как меня сразу взяли на карандаш, а уж когда прошелся вдоль ограждения, стали отслеживать конкретно.

Однако рисковал жутко, во-первых, камни были тяжелые, и в случае неаккуратного обращения с ящиком меня могло элементарно задавить. Во-вторых, при погрузке в трюм было очень важно, как именно эти ящики поставят, может возникнуть ситуация, что вылезти не получится, и тогда придется принять жуткую смерть, долго просидеть в скрюченном состоянии не получится. Ну и третье, надо будет проявить не дюжую изобретательность, чтобы незаметно выскользнуть из трюма.

Первого не случилось, со вторым пришлось сильно понервничать, так как боковые доски ящика во что-то уперлись и не хотели отгибаться, только когда сбил все гвозди, удалось отодвинуть их в сторону и просочиться в образовавшуюся щель. Ну и третье тоже не обошлось без проблем, сидеть в ящике, пока его погрузят на корабль, пришлось долго, так что когда мне удалось вылезти, нормально передвигаться не получалось, пришлось заползти под штабеля бревен и уже там приходить в себя. Может, это было и к лучшему, так как даже не мог себе представить, как покинуть трюм в светлое время суток, пришлось ждать окончания погрузочных работ. После погрузки корабль должны были еще раз досмотреть пограничники и уж то место, где я приходил в себя, они должны были проверить в первую очередь.

Погрузку закончили уже глубокой ночью, как-то не сильно торопились портовые работники, выждав еще полчаса от того срока, как погасили основную массу прожекторов, прокрался в машинное отделение, что скажу было не просто, хоть экипажа на сухогрузе мало, но вот потрудиться, чтобы не столкнуться нос к носу, пришлось.

Долго искать место, где можно с комфортом пересидеть путешествие, не пришлось, благодаря своим небольшим размерам, пролез под какими-то огромными железяками, в самый угол механизма. Там на какую-то грязную железяку постелил кусок брезента со старым куском войлока такого же размера, которые приватизировал здесь же у мотористов, место получилось не для VIP персон — тесно и мазутом попахивает, но пару дней перекантоваться можно, ну а потом планировал подобрать место получше да покомфортней.

Так мне удалось миновать вторую преграду, охрану отдельными нарядами каждого судна под чужим флагом.

Судя по тому, что сухогруз после погрузки еще долго стоял на рейде, искали меня пограничники тщательно, но в том-то и дело, что найти с помощью досмотра, даже зная, что кто-то тут спрятался, зачастую невозможно, уж слишком много на судах укромных мест, куда залезть без демонтажа оборудования сложно. Так что обломились погранцы, не достанутся им халявные награды. Сразу, как только судно дало ход, я понял, что ошибся с выбором места — откуда-то в сторону моего временного пребывания стал дуть теплый воздух, первые два часа я еще надеялся, что это временное явление, но прошло еще пару часов и я стал дуреть от перегрева. Закончилось тем, что мне, уже ничего не соображавшему, пришлось выползти из своего укрытия, прямо под ноги мотористу. Пред очи капитана меня доставили только после того, как стал немного приходить в себя и мог более-менее твердо стоять на ногах, к этому времени родной берег уже давно скрылся за горизонтом, и надо было видеть глаза капитана, когда я заговорил с ним на французском языке. То, что мне поверят, я даже не надеялся, но молчать-то нельзя, а то мигом завернут в какой-нибудь порт по пути, да сдадут на советский корабль, поэтому пришлось "лепить горбатого". Мол, сирота я лионская, грезил морскими приключениями, вот и сбежал от тетки в Марсель, там пробрался на один из кораблей, а этот корабль, будь он неладен, вместо Индии поперся в Советский Союз. Сойти то на берег в Одессе получилось, а вот обратно зайти, уже нет. Как уж выживал в "русском" городе лучше не вспоминать, трудно было, устал прятаться от местных властей, уже думал придется сдаться, а тут, о чудо, в порту снова появился корабль из Франции. На сей раз пробраться на него помогли местные, за что пришлось отдать все что было с собой припасено. Версия так себе, если бы капитан оказался принципиальным, то убедиться в ее несостоятельности раз плюнуть, но мужик решил, что это его, по большому счету, не касается, сдадут меня в Марселе в полицию и пусть те сами разбираются чего да кого. Так я и легализовался на сухогрузе, а чтобы не шлялся без дела и не лез, куда не следует, отдали под присмотр корабельному коку, не повезло, так как на камбузе работы всегда хватало.

Вскорости мое путешествие подошло к концу, я даже не стал доставать свою котомку из машинного отделения, ничего такого мне из нее здесь не потребуется. Полиции меня передавал старпом, так и не узнал, как он у них называется, просто взял меня за шиворот и не отпускал до тех пор, пока эстафету не принял полицейский. А вот тот свои обязанности трактовал несколько своеобразно, он почему-то решил, что я буду дожидаться решения своей участи на улице, пока кое-кто будет удовлетворять свои потребности в бистро. Ну-ну. Как только за ним закрылась дверь, звякнув колокольчиком, мне не оставалось ничего, кроме как спокойно отправиться по своим делам, и почему мне пришла в голову мысль, что полицейский таким оригинальным образом решил от меня избавиться? Так как в кармане у меня лежала выигранная на корабле у команды наличность в сумме шестидесяти двух тысяч франков, то переживать особо не приходилось. Кому-то названная мной сумма может оказаться огромной, но на самом деле это не так, если учесть, что один доллар на данный момент стоил чуть больше четырехсот пятидесяти франков, особо на эти деньги не пошикуешь.

До Лиона я добрался ближе к вечеру следующего дня, весь путь в триста километров проделал на поезде, причем с двумя пересадками, потому и долго, а так уже к утру был бы в городе. Но, преодолеть расстояние в один присест не получилось, ведь платить за проезд я не собирался, несмотря на то, что мой маленький рост не сильно привлекал проводников, все равно долго маячить перед их глазами не получалось, так что после пары часов пути приходилось сходить на промежуточных станциях и ожидать следующей оказии. Вообще-то, в этот французский город я отправился только по одной причине — бывал в нем в прежней своей жизни, а это какой-никакой якорь, интересно сравнить насколько изменился его облик к концу двадцатого века. Так что из вокзала Лион Перраш выходил когда солнце уже готово было нырнуть за горизонт, арендовать скамеечку в темном уголке зала ожидания не получилось, служащие зорко следили, чтобы никто из подобных мне там надолго не оседал. Выгнали на улицу сразу и взашей, пришлось озаботиться поиском местечка, где можно было пережить ночь. Поначалу сглупил, сунулся в скверик, где хотел найти укромное местечко, укромные места в сквериках найти было можно, а вот пребывать в них нет, даже подойти сложно, за десяток шагов становилось ясно, что не один гражданин использовал их в качестве общественного туалета. Да уж, со сквериками пришлось круто обломиться. Можно было бы пойти по пути большинства бездомных — пробраться на запасные пути и потихоньку пролезть в какой-нибудь пассажирский вагон. Но там будет не совсем безопасно, периодически полиция и охрана, устраивают облавы, а мне попадаться сейчас противопоказано, а еще следует опасаться собратьев по несчастью, они гораздо хуже полицейских, те хоть пару раз дубинкой приголубят, а эти парой тычков не ограничатся, повезет, если просто ограбят. В конечном итоге выбор пал на открытые торговые палатки в изобилии приютившееся возле домов рядом с вокзалом, по темноте пролез поглубже и загородился пустыми ящиками. Вот так встретила меня гостеприимная Франция, но я не переживал по этому поводу — сам виноват, нужно было заранее думать, а завтра все образуется, найду где пристроиться на время.

За неделю успел облазить весь центр города, не скажу, что нашел что-то дельное, но присмотрел пару мест, где можно перекантоваться какое-то время, причем с комфортом. Однако все это не то, мне нужно как-то легализоваться в рядах французских жителей, но вот возраст этого сделать пока не позволяет. Ладно, будет день, будет пища. Кстати о пище, насколько я вижу, здесь полиция довольно лояльно относится к каталам, то бишь наперсточникам, так как дело это здесь совсем не новое, и дохода приносит, прямо скажем, не много, поэтому профессиональные каталы тут еще редкость, в основном любители, то эта сфера деятельности не обрастала данью криминалитета. А раз такое дело, то почему бы не попробовать, за время своей вынужденной отсидки мне посчастливилось ознакомиться с некоторыми тонкостями этой профессии. С полицейским договориться удалось достаточно быстро, дядька был большой любитель побалагурить и приложиться лишний раз к бутылочке винца, поэтому и на мое занятие смотрел с изрядной долей иронии, это нормально, так как он еще не знает, какой доход могут принести три стаканчика и гуттаперчевый шарик при должном старании.

Сижу недалеко от входа в нише здания, передо мной небольшой фанерный ящик, напарник заинтересовано смотрит за игрой. Его задача не выиграть, как в произведениях О. Генри, а создавать массовость, именно так в конце восьмидесятых действовали группы наперсточников в СССР на вокзалах и промежуточных остановках междугородних автобусов. Мне даже изобретать ничего не надо, задорно сыплю прибаутками, переставляя стаканчики, и показывая, где в данный момент находится шарик. Конечно слоган, типа: "кручу, верчу, обмануть хочу", здесь не прокатит, менталитет не тот, говорить впрямую, что хочешь обмануть, верный способ отвадить потенциальную жертву, можно убеждать, что игроку может крупно повезти, или удача не обойдет его стороной, но только не заикайся про обман.

Вот от скуки рядом прогуливается довольно таки тучный месье, он ожидает своего поезда, сразу видно, что из провинции и в город выбирается редко — мой клиент. Игра его заинтересовала, мой напарник решительно тыкает пальцем в стаканчик, под которым шарика быть не может и естественно проигрывает. Со стороны он смотрится жутко бестолковым. Несколько проигрышей чередуются одним выигрышем, и то только потому, что в последний момент моя рука дрогнула. В конце концов, месье не выдерживает и с азартом врывается в игру. Ему на первых порах везет больше и я стону от расставания с деньгами, но постепенно ситуация выравнивается, а потом и вовсе скатывается в противоположную сторону, так что к моменту когда месье уже должен был спешить на поезд, мне удалось вытащить у него около восьми тысяч франков. Неплохо, очень даже неплохо. К тому же он дал некий старт и обозначил границы для других жертв игры, и жертвы не замедлили встать в очередь, так как я каждый раз после проигрыша игрока показываю где именно находился шарик, то люди продолжали верить в свою удачу. Если так пойдет дальше, то через часа три можно прекратить все это безобразие, сильно наглеть тоже не стоит, так же как и создавать толпу возле себя, об этом меня строго предупредил полицейский. Ближе к вечеру бегу в кондитерскую на соседней улице, там за малую денежку подрядился разносить заказы горожанам, работа временная, пока основной работник навещает родственников где-то на севере страны.

— Серж, — кричит мне месье Артур, — сейчас отнесешь заказы на улицу Франклина и Виктора Гюго. Потом будет еще три заказа на Бичат и Рават. И давай пошевеливайся, к девяти ты мне понадобишься, нужно везти заказ в Брон.

Понятно, первые заказы нужно отнести недалеко уложусь в полчаса, потом надо тащиться в другую сторону, южнее вокзала, туда потрачу времени уже больше, а вот Брон уже совсем далеко, туда можно добраться только на авто, видимо заказ большой и меня берут туда в качестве грузчика. Вообще-то мне эта кондитерская, в качестве заработка нафиг не нужна, так как шарик приносит дохода на порядки больше, но пристроиться сюда вынужден, ибо надо как-то оправдывать свое нахождение здесь. И благодаря этой работе все знают, что некий Серж нормальный молодой человек, который находится при деле, а наперстки это так, для души.

С ночевкой проблема разрешилась, нашел подходящее место, лучше не надо, рядом с вокзалом и достаточно комфортно. Видимо владельцы дома слабо следили за тем, как жильцы избавляются от старой мебели, вот они и распоясались: зачем мучиться вытаскивать диван на улицу, а потом еще нанимать машину, чтобы бы вывезти его на свалку, когда можно просто поднять мебель выше на этаж, на площадку перед чердачной дверью, и скромно пристроить у стеночки. А потом туда же принести отслужившие свой срок тумбочки, столик, стулья… и следом какой-то кактус, судя по тому, что даже это растение сумело засохнуть, сделали это очень давно. Удивительно как это пожарники пропустили столь вопиющее нарушение. Так как сам диван был закрыт сверху мешковиной, придумывать способы избавления от пыли не пришлось — получилось вполне цивилизовано. Грех обижаться, пока пристроился здесь, ну и на всякий случай другие места присматривать не забываю.

В эту ночь проснулся от того, что ниже площадкой какая-то девица устроила жуткую истерику, минут двадцать она долбила в дверь, кричала, что какой-то Клеман законченный подлец, и требовала вернуть ей все, что он у нее украл. Дверь, в конце концов, открыли, но как я понял лишь для того чтобы залепить этой ненормальной звонкую оплеуху, после чего крики сменились тихим скулением. Еще минут десять прислушивался, а потом дрема снова потихоньку стала закрывать мои глаза. Очнулся от того, что кто-то поднимался по лестнице ко мне. Ага, опять эта истеричка. И чего ей здесь надо, пристроиться поплакать на диванчике? Оказывается, мой диван ей был не нужен, прошла мимо — на чердак направилась, даже не заметила в полутьмах, моего присутствия. Ой, не к добру все это, не на звезды же она смотреть собралась, не дай Бог чего с собой сделает, меня ж потом полиция в бараний рог скрутит. Пришлось в темноте искать свои ботинки и красться следом, стараясь сильно не шуметь. Впрочем, насчет шума это я зря, она сама была источником шума, всхлипывание и подвывание вряд ли позволяли ей определить мое присутствие. С чердачным окном повозиться ей пришлось прилично, но усилия не пропали даром, так что рамы распахнулись в стороны, открывая темно-серое ночное небо города.

— Не советую, мадмуазель, — произнес я как можно увереннее, плечи ее вздрогнули, а всхлипывания прекратились, — внизу балконные ограждения, и даже если удастся их благополучно миновать, то возле дома стоят торговые палатки, коробки, ящики, вероятность того, что не удастся покончить с жизнью, очень велика. Зато можно сломать себе позвоночник и всю оставшуюся жизнь провести в инвалидной коляске.