— Виноват или не виноват — суд решил, а что не мог пользоваться личными сотками не по своей воле — факт. А раз землей не пользовались, значит и многих затрат, которые ты сюда вписала не должно быть.

— А что тебя не устраивает?

— Ну, вот к примеру, ты указываешь затраты на воду, но воды на моем участке не было.

— А мне это откуда известно? — Подпрыгивает Сергеевна. — Может у тебя там кран подтекает.

— Какой к черту кран? — Приходится мне повышать голос. — Ты вчера в акт вписала, что нет там никаких кранов, и вообще участок к воде не подключен.

Председатель замирает с открытым ртом, теперь до нее доходит, зачем я настаивал на включение в акт кражи сантехнических приспособлений.

— И все затраты на электричество тоже надо будет убрать, вы даже провода к домику не протянули. — Добавляю вдогон.

Сергеевна хочет опять что-то возразить, но видимо убойные аргументы не приходят ей в голову, слышу только громкое пыхтение и сопение с ее стороны.

— Сейчас ты потребуешь исключить затраты на вывоз мусора, а потом и затраты на ремонт дорог. — Предсказывает она, немного успокоившись.

— Хм, дело говоришь, как-то упустил. — Тут же радуюсь подсказке, хотя эти начисления никак не могли пройти мимо моего внимания.

Спор о несправедливых начислениях растянулся на час с лишним и продолжался бы и дальше, но все это мне надоело:

— Сергеевна, у тебя совесть есть? — Пришлось мне резко поменять тему разговора.

— Вот кто бы о совести тут говорил, — тут же завелась председатель, — я, знаешь ли, по зонам не чалилась.

— Ты еще по фене заговори, — осадил я ее, — уж кто, а ты прекрасно знаешь благодаря кому я срок тянул. Вот только сегодня я не тот, что был семь лет назад, было время на просветление мозгов, можешь считать теперь у меня два высших образования и нахрапом меня не возьмешь. Прекрасно же знаешь, что у меня ничего нет, совсем ничего, даже продуктов купить не на что и продолжаешь гнуть свое, требуешь возмещение каких-то долгов. А теперь подумай, вот не получится с тобой договориться, что тогда делать? Будешь участок отбирать? Так не получится ничего, судиться придется долго, на каждый чих документы собирать, на заседания как на работу ездить. В конечном итоге, учитывая мой социальный статус, все решится в вашу пользу и приставы заберут участок по оценочной стоимости, но хорошо, если вы с тех доходов закроете судебные издержки. А я ждать суда не буду, продам свой участок с учетом долгов какому-нибудь ушлому гражданину, а потом попробуйте судиться уже с ним, социальный статус у него другой и подвязки в юстиции нечета моим — должны останетесь. Там может быть, и по моим стопам пойдете — был бы человек, а статья найдется.

— Так что теперь за наш счет тебе позволить здесь жить? — Снова завелась Сергеевна. — С тем твоим вторым университетом работу хрен где найдешь.

— Не найдешь, — соглашаюсь с ней, — но вот осенью, планирую свой участок продать, так что расплатиться за пять месяцев смогу.

— Только за пять?

— Ох, Сергеевна, не начинай, а то ведь и я претензии выставить могу. Вот здесь затраты на сторожа вписаны, вроде бы все правильно, садоводство нужно охранять. А теперь смотрим акт, который вчера составляли, а по нему получается, что своих обязанностей сторож не выполнял, а потому обязан возместить мне весь причиненный ущерб. Вот и получается, что если вы будете настаивать на долгах, то и я вправе потребовать возмещение ущерба и неизвестно кто кому должен останется.

— Ну, ты уж совсем, — хмыкнула председатель, — где ж одному сторожу за столькими участками присмотреть?

— Так тут не о присмотре речь идет, — приходится в очередной раз возражать, — стащили бы у меня чего по мелочи так и дергаться бы не стал. Но холодильник, печки из домика и баньки, это ж получается не одну неделю на глазах у всего народа перетаскивали через все садоводство… И не надо говорить, что никто ничего не видел, видели, но промолчали, значит и претензии мои справедливы.