«…Ты зацепила защитное заклинание. На чародее есть оберег. Поищи его! Кольцо, амулет на шее — что-нибудь подозрительное, и разруби. Тогда проклятие падёт».

Девушка кивнула, что поняла. Отбиваясь с Волином от гаравайцев, Радомир изредка поглядывал на Нимфириель. Под прикрытием Хотула и Данилы альвийка торопливо искала оберег. Уже пару раз она взмахивала мечом, круша что-то, но пока мимо. А проклятие продолжало действовать, поднимаясь всё выше. Яронега вдруг закричала, цепляясь за руку волхва:

— Серёжка! В ухе чародея была серёжка с чёрным камнем!..

Нимфириель торопливо сорвала серёжку с мертвеца и рубанула мечом.

Даже до Володаровича долетел её крик. Альвийка упала на землю, чуть не обезумев от пронзившей боли. Казалось, её руку разорвало на кусочки, ныла каждая клеточка, болела кость, пальцы словно кололи иголками. На какое-то время девушка даже дышать перестала, но проклятие разрушилось. Видунья осторожно пошевелила пальцами, попробовала согнуть локоть. Рука с трудом, но слушалась. Нимфириель с ненавистью посмотрела на тело чародея и с размаху наступила на голову в тюрбане. Радомир, всё это время наблюдавший за видуньей, поморщился:

— Какая добрая девочка!..

Яронега вздрогнула, услышав звук рога:

— Это княжич Честимир! Нимфириель сказала, что они победили!

Володарович выдохнул:

— Хоть одна хорошая новость!

Волин неверяще прищурился, вглядываясь в убитого человека, лежавшего в шагах тридцати от них:

— Это кто там?

— Камен, — помрачнел колдун. — Его убил Гунари.

— Сучий выродок!

А дальше стало не до разговоров. К ним приближались враги. И снова звенели мечи, лилась кровь, слышались крики и стоны раненых воинов. Верные дружинники княжны Яронеги стояли до конца.

Маг’ярцы ворвались в долину, сметая всех на своём пути. Впереди на вороном жеребце скакал княжич Честимир, держа в руках окровавленный меч. Разъярённый мужчина выглядел настолько устрашающе, что некоторые гаравайцы ринулись прочь с поля боя. Честимир быстро отыскал глазами тарскую княжну в полукруге из оставшихся в живых защитников и бросился им на помощь. Пока его воины вступали в бой, прикрывая командира, княжич пробился к Яронеге, быстро обнял её и толкнул себе за спину. Глянул на тарского дядьку, зажимающего окровавленный рукав рубахи. Волин тряхнул головой:

— Не бойся, я и левой биться могу.

Где-то впереди слышались ругательства Радомира вперемешку с заклинаниями. Волхв отбивался от врагов, и одновременно пытался лечить рану Озара. Бой закипел с новой силой. Проигрывающие до этого тарсы воодушевились прибытием подмоги и с новыми силами бросились в битву. А гаравайцы сейчас вынуждены были защищаться, понимая, что пощады не будет.

Честимир повёл Яронегу подальше от опасного места:

— Нечего тебе здесь делать, ещё зацепят ненароком.