Так я и стояла маринуясь в своих незаданных вопросах, слушая проповедника одним ухом. Ардел протянул руку, глянув косо на меня. Я повторила, протягивая свою. Пастырь положил руку Ара на мою, накрывая белой широкой и длинной лентой.
Я ждала, когда меня спросят, но этого не происходило. Лента на наших руках начала покрываться красивым узором. Пастырь продолжил что-то говорить, пока я, словно заворожённая смотрела на ленту. Она выписывала такие витиеватые узоры, что дух захватывало. Оторвала от неё взгляд, пожалуй, тогда, когда поняла. Я горю. Ну не я, а платье. Синем с зелёными всполохами горел подол, при том так быстро, что всё что я успела, сжаться зажмурив глаза. Это было похоже на момент, когда ты понимаешь, что под ногами обваливается земля и ты падаешь в пропасть, но ещё не до конца до тебя это дошло.
Мгновение и шокированная я стою в простом белом платье в пол. Платье простого кроя, прямое с рукавами и горловиной обшитой золотом. Пастырь смотрел на меня с уважением и какой-то гордостью. Бизмунд облегчённо вздыхал, казалось он всё то время молил, что бы я не закричала. Ардел смотрел с нежной улыбкой. Но вот его мачете как бы намекала, расслабляется не стоит. У нас ещё сто-олько впереди!
Свидетели столь странного обряда рукоплескали, но никуда не расходились. В залу внесли серебряную чашу, инкрустированную красными камнями. Я растерянно смотрела на жениха… или уже мужа… Тот самый напуганный служитель, что ввел меня, взял странный светящийся мел, подойдя к нам, начал обводить нас в круг, который заключив в ещё один круг и ещё один. В тех кругах он рисовал какие-то символы, пока передавали чашу с голубой водой проповеднику.
Стоило священнослужителю закончить с рисованием и получить пятёрку в дневник по ИЗО. Нам велели подать руки. Правые. Стоило протянуть ладошкой вверх, как по ним тут же мазнули кинжалом. Пастырь закрыл глаза, читая на… латинском? Как ни странно, но этот язык я не понимала. Хотя вроде как стала полиглотом. Обидно. Ещё я волновалась на счёт крови. У Ардела с руки капала сиреневая, у меня красная. Но гости крови не видели, служители храма были не заинтересованы подобным.
— Окуните руки в воду, — послышался громогласный голос, явно не пастыря. Ведь седой пухлый мужчина резко открыл глаза, ошарашенно смотря в потолок. Мы спокойно сделали что сказали, обмениваясь взглядами, — Благословляю…
Глава пятьдесят третья. Всегда мечтала так пошутить!
— Что-о… — поражённо застыла, когда наконец смогла задать все вопросы, — Ты…
— Да, — твёрдо ответил чёрный.
— И кто знает об этом? — потёрла переносицу. Это должен был быть самым лучшим днём в нашей жизни. И он таким становился.
— Аристократы, — легко ответил Ар.
— Большинство находиться здесь, — раздражённо выдала я, — пьют так, как последний раз…
— Подожди и им расскажут, — Мужчина перехватил мою руку, на которой тонким браслетом фиолетового цвета красовалась метка ириля, погладив большим пальцем.
— И… всё закончилось? — неуверенно спросила, заглядывая в голубые омуты.
— Нет, — покачал головой Ардел, — Ещё нет.
— Почему? — недоумённо спросила, рассматривая его ярко красную, почти бордовую метку, — По законам вашего же мира…
— Ещё не король. Наместник. — нахмурила брови не понимая. Всё же кончилось.
Вайлет утром бросил Арделу вызов, убеждая того, что лучше просто отпустить, ведь у меня от рыжего ребёнок. На этих словах я, конечно, прифигела. Но Ардел объяснил, что какое-то время девушка, под влиянием «кукловода» с голубыми глазами, напустив морок, и правда активно продолжала разжигать интерес Короля… Эларии вроде… И естественно, держанием за ручку они не ограничились. Ребёнка у неё нет, но она активно доказывала, что да.
Вот рыжик и решился отбить интересную игрушку, лишь бы наиграться. И… одержал поражение. Правда параллельно битве с рыжиком, Арделу пришлось отбиваться от солдат, приставленных Аравией. Их, как оказалось, было много. Одна третья их арии.
И конечно, свидетели его триумфальной победы тоже были.