Вообще для выживших правительство было готово практически на все – неудивительно, учитывая то, как мало их осталось и как мало они просили. Вот если бы выжили все пять миллионов, что бы они тогда сказали, интересно?

Флаер бесшумно взлетел и взял курс к дому без всякого участия Питера – тот давно настроил автопилот. Солнечные лучи скользили по зеркальной облицовке башен, заставляя его жмуриться.

Он смертельно устал и хотел спать, а погружаться в воспоминания, наоборот, не хотел. Все случившееся хоть и отодвинулось во времени, по-прежнему причиняло боль. Рана затянулась, но уж слишком тонкой корочкой, одно упоминание – и сразу же хочется ее сковырнуть.

Пытаясь отвлечься, Питер старательно созерцал великолепное зрелище – вспыхивающие одно за другим разными цветами удивительные здания, башни, опутанные искорками бесчисленных флаеров, нежно-голубое небо с редкими облачками.

Осень в Омороне отличается от лета только более частыми дождями, да листва деревьев поражает красотой и разнообразием оттенков алого и оранжевого. Лета Питер, как всегда, почти не заметил за работой – материал большинства построек Оморона не накапливает тепло, и даже в самый зной в его садах и парках царит прохлада.

Питер судорожно зевнул и чуть не прикусил язык, когда флаер решительно сменил направление, рассекая транспортный поток. Разозлился было, хотя чего там – сам виноват, он же знает этот поворот, знает весь маршрут наизусть. И то, что ждет его дома, тоже знает.

Больше никаких неожиданностей, только спокойствие и стабильность, Пит, вы все это заслужили.

Здорово, правда?

Флаер плавно опустился на широкий балкон жилой башни – Питер и сам не знал, почему выбрал квартиру на такой верхотуре, но она его совершенно не пугала. Даже балкон, точная копия того, с которого он когда-то по дурости свалился, не вызывал никаких негативных эмоций.

Уж слишком прекрасный отсюда открывался вид! Вот и сейчас, несмотря на усталость, Питер на несколько минут застыл, оперевшись локтями о высокие металлические перила.

Это было, пожалуй, самое ужасное – ему до смерти нравился Оморон. Сеги когда-то проголосовали за то, чтобы убить людей за Барьером, но красота их города проникла в самую глубь сердца Питера когда они впервые прилетели сюда вместе с Фэлри.

А быть может, еще раньше – когда Инза впервые показала на гало-экране панораму Оморона…

Ну вот опять!

Питер с досадой качнул головой, отвернулся и пересек балкон по диагонали. Тонкая, абсолютно прозрачная дверь скользнула в сторону при его приближении и бесшумно закрылась за спиной, отсекая тихий гул города.

Апартаменты ничем не напоминали те убогие комнатки, в которых Питеру довелось побывать при первом знакомстве с Омороном. Просторное светлое помещение с высоченными потолками и черной спиральной лестницей на второй уровень. Много воздуха, много света, кремовая морфическая мебель, гало-картины в бежевых тонах, прохладный, медово-желтый пол под ногами.

Питер чуть прикрыл глаза и с огромным удовольствием вдохнул. Он не терпел ярких ароматов, которые нравились большинству сегов, но здесь пахло изумительно. Чистотой, свежестью и совсем немного – сухим деревом.

– Питер.

Высокий, спокойный голос словно растворился в стенах, без малейшего эха. А его обладатель, сидевший на морфо-диване спиной к Питеру, обернулся и приветствовал его легкой улыбкой.