– Смерть? – усмехнулся Питер.
– Легкая смерть. Блаженная смерть, – с ударением на каждом слове произнес Сарга, – вместо долгих месяцев мучений… без всякой уверенности в успехе.
– Ну хватит уже, старый ты зануда, – проворчал Тайрон, и Питер, поднимаясь, бросил на него благодарный взгляд, – сам, небось, легкий путь ни разу в жизни не выбрал, а туда же.
Сарга вздохнул и на какой-то момент действительно показался старым и бесконечно уставшим.
– Я эр-лан, – уныло произнес он.
Внезапно Тайрон шагнул к нему, схватил выпущенную из прически черную прядь и слегка дернул. Волосы с шелестом распустились, накрыв плечи и спину Сарги иссиня-черным плащом.
И, увидев вспыхнувшее, вмиг помолодевшее лицо эр-лана, его возмущенный и в то же время жгучий взгляд, посланный Тайрону, Питер вдруг понял, что действительно готов на все.
Все, что угодно, лишь бы снова увидеть небесное лицо своего возлюбленного, коснуться золотых волос. И даже если все пойдет по наихудшему сценарию, и он потеряет память – что-то подсказывало, что одного взгляда на Фэлри будет достаточно, чтобы все вернуть.
Он будет любить его, несмотря ни на что.
Полюбит заново, как будто они встретились в первый раз.
33
Гроза, отгремевшая несколько часов назад, раскрасила небо пронзительной синевой. Солнце вытеснило тучи с небосвода, и воздух наполнился струящимся чистым светом, который впору было разливать по сосудам.
Фэлри редко поднимался на поверхность в последнее время – наступило лето, а он тяжело переносил жару. Но тут не удержался и, вынырнув, какое-то время любовался небом.
С момента ухода Питера прошло уже немало времени, но он не считал дней. Не метался, не проклинал судьбу, наоборот – чем дальше, тем становился спокойнее и терпеливее. Не давал сомнениям угнездиться в своем разуме – ведь от сомнений недалеко и до отчаяния.
В конце концов они были вместе, пусть и недолго. Все эти десять лет Фэлри жил в уверенности, что больше никогда не увидит Питера, так что этот месяц можно считать просто подарком судьбы. Ни к чему желать большего.
И все же каждый раз, когда Фэлри приплывал к их стоянке и находил ее пустой, он испытывал двойственные чувства. Он тосковал по Питеру, но понимал, что в тот день, когда он обнаружит на стоянке флаер, они распрощаются навсегда. День, когда они снова увидятся, станет их последним днем. Питер улетит в Оморон, Фэлри уйдет в море.
Поэтому как бы он ни хотел увидеться с Питером вновь, каждый раз, когда он приплывал к месту встречи и не находил там флаера, чувстовал невольное облегчение.
Мысль о том, что Питер не вернется, что он погиб, пока пытался выбраться из системы подачи воды или в самом Ясионе, даже не приходила Фэлри в голову. Он почувствовал бы смерть своего Дара Небес. Ну а то, что его так долго нет… может, он испытывает те же самые чувства, вот и пытается отсрочить неизбежное?
Но шли месяцы, и тоска взяла Фэлри за душу.
Он был привязан своим обещанием к одному месту, а оно ему надоело. Он досконально изучил дно, подводные пещеры, все входы и выходы. Кажется, даже начал узнавать рыб, снующих вокруг коралловых рифов. Хотелось чего-то необычного, каких-то перемен.