Юноша, поправивший грязное ханьфу, почти полностью уверенный в своих суждениях, приблизился к старику и сел рядом, ощупав каменный пол. Заметив, что он более холодный, чем в другой камере.

Дожидаясь пробуждения хозяина, парень продолжил слушать рассказчика, который, замявшись на секунду, продолжил неспешное повествование. Однако в этот момент Цуки почувствовал пристальное внимание на своей персоне. Еле заметное, но достаточное, чтобы уловить след чувствительным телом.

Юноша, лишь на секунду повернувший голову для осмотра, заметил краем глаза шевеление. Ибо к старику вернулась тень.

Мужчина, у которого стёрты до крови места прикрепления цепей, широко раскрыл глаза, точечно уставившись на Цуки хищным взглядом, не свойственному пожилому человеку.

Две души скрестились в немом противостояние, где в качестве посредника выступает физическая оболочка. Это продолжалось некоторое время, и именно старик решил прервать тишину, нацепив на лицо маску добродушного дедушки.

— Паршивец, как ты здесь оказался? — натянув улыбку и скрывая острый блеск в зрачках.

— Да, знаешь… Решил я, значит, отблагодарить одного хрыча за информацию. Однако, как посмотрю, моя помощь тебе не требуется? — скрестив руки и безэмоционально ответив собеседнику.

— Нет-нет, что ты! Я буду совсем не против такого исхода. Поможешь? — нагло протянув закованные руки с явным намёком.

— Зачем мне помогать маньяку, помешанному на убийствах из-за сломленного разума? И ведь если бы была достойная причина. А так… ягоды? Ты серьёзно? — несмотря на резкие слова, Цуки всем видом показывал, насколько ему это безразлично.

Лицо старика осунулось, и голова наклонилась, придавая мрачное очертание злобному выражению. Однако он просто спросил: — И что дальше? Убьёшь меня? — ироничная усмешка, адресованная юноше, столкнулась с всё тем же спокойствием.

Увидев это, мужчина продолжил с некоторой злостью. — Я знаю о своих согрешениях и поэтому готов встретиться со смертью. Ибо тот, кто лишает жизни других, должен быть готов к тому же в любую секунду, — старик прикрыл глаза от усталости и истощения ресурсов.

Однако сразу же распахнув их после ответа и с недоумением посмотрев на Цуки. Про себя подумав: «Ты дурак или же святой?».

— Конечно… нет. Зачем мне тебя убивать? Ради опыта? Или может для восстановления "справедливости" дабы отомстить за души умерших? Так это не мой путь, — одёрнув старика, убирающего протянутые руки. Положив сверху свои и начав вырабатывать яд.

— Я разве похож на человека, который убивает всё, что движется?.. Ты оказал мне услугу. И не столь важно, из корыстных побуждений или же нет. Суть от этого не меняется, — цепи практически спали.

— Мне всё равно, кто ты и кем был раньше, чем занимался, в конце концов. Ведь в следующий раз на твоём месте могу оказаться я. Вот только с магической дурью в виде ягод, думаю, справился бы, — растворив холодное лицо уверенной улыбкой.

Цуки встал после разрушения вторых цепей и направился к выходу. — Главное — не потеряй себя в погоне за… чтобы у тебя там ни было. В общем, мне всё равно.

Находясь у двери и не оборачиваясь, сказал в последний раз. — Живи свободно, и умри, как тебе будет угодно…

Старик содрогнулся от приливной волны безумия и оскалился, из-за чего проявились белые зубы. Мужчина уже собирался использовать навык, приподняв руку, как другая конечность вцепилась стальной хваткой. Раздирая кожу до крови и медленно опуская её.

Глаза прояснились, и лицо, наполненное морщинами не старческого происхождения, погрузилось в глубокое размышление. Однако левая рука продолжала удерживать правую, которая пыталась выбраться. Вот только на этот раз воля мужчины была сильнее влияния неизвестного существа.

Цуки тем временем направился дальше, опять минуя сторону, ведущую к выходу из темницы. Встретив через несколько прошедших десятков метров первого элементального стража. Отчего парень погрузился в ностальгические воспоминания, связанные с лесной поляной.