Беата была разочарована: она думала, что увидит жениха и невесту, сидящих рядом. Вместо этого Лотарь церемонно подошел к невесте, предложил ей руку совсем как на придворном балу и сказал:

– Прогулка будет вам полезна, Клодина.

Как, они были на «вы»?! Беата начинала сердиться на слишком сдержанных чудаков.

– Пожалуйста, Лотарь, прикажите после прогулки остановиться перед Совиным домом: мне хочется отдохнуть, я чувствую себя еще слабой.

– Да, конечно. Нам надо навестить Иоахима, – последовал ответ.

Это была молчаливая поездка. Когда экипаж стал спускаться вниз, в долину, и показались красные крыши маленького курортного городка, Клодина со вздохом откинулась назад. Еще и это! Она понимала, что Лотарь хотел показать ее реабилитированной. Когда они въехали в аллею, из курзала донеслись звуки вальса. На площадке вокруг этого храма музыки стояли многочисленные столики, накрытые красными и белыми скатертями. Знать сидела и болтала за отдельным большим столом, и зоркие глаза обер-кельнера следили, чтобы туда не проникали «недостойные»: еще за три часа до концерта он прикрепил к стульям таблички с надписью «Занято».

Даже если знатных посетителей приходило только двое или трое, «прочие» не могли получить места – он пожимал плечами и говорил: «Очень жаль, господа, но те места заняты».

Сегодня пустых мест не было и за столиками шел оживленный разговор о чрезвычайных событиях вчера в Альтенштейне. Весть об опале Клодины со стороны герцогини-матери была у всех на устах, естественно, невероятно преувеличенная. Одни рассказывали, будто она велела своей бывшей фрейлине тотчас же уехать из замка, другие – что ее лишили содержания, а третьи говорили, что прекрасная фон Герольд все-таки настояла на том, чтобы присутствовать на обеде, и сказала, что повелитель и господин в замке только герцог.

Невероятно! И это еще не все! И к тому же кровотечение у герцогини. Ясно, что оно было следствием горя и волнения. В конце концов, нельзя винить герцога, раз Клодина так легкомысленна… И так далее и тому подобное.

– Ужасно! – жалобно воскликнула старая баронесса. – Кто мог ожидать такого от Герольдов?

– А как относится ко всему этому барон Герольд? Он был бледен как мертвец, когда герцогиня развенчала Клодину.

Страсти разгорались, но вдруг все умолкли. Кто-то сказал:

– А ведь вон едет нейгаузский экипаж!

– Верно, и быстро приближается!

Все сделали вид, что заняты разговорами о совершенно других вещах. Дамы обращались друг к другу, обмахиваясь веерами, но все глаза – молодые и старые – устремились навстречу подъезжающему экипажу. Быстро неслись вороные кони, кучер и лакеи были в безукоризненных ливреях, голубых с желтым, а кто же в коляске? За длинным столом вдруг все сняли шляпы, мужчины вскочили, дамы начали кланяться и любезно улыбаться.

Но что это?! О господи! Клодина фон Герольд с перевязанной рукой рядом с фрейлейн Беатой? А напротив – барон?

Экипаж остановился у подъезда курзала. Молодой гусар и мрачный атташе при посольстве стремительно кинулись к экипажу. Любопытство одолевало всех.

– Как здоровье герцогини? – спросил офицер у Клодины.

– Герцогине лучше, – последовал вежливый ответ.

– Но вы, милостивая государыня, кажется, повредили руку? – спросил атташе, подкручивая усы.