— Как этот кто-то мог остаться дома?

Францев молча пожал плечами.

— Как это возможно? — не поверил Кудеяров.

— Невозможно, конечно, — согласился участковый, — но я обошел дом снаружи, потом проверил все комнаты, а их там всего-то пять, включая ванную. Везде пусто. Но из дома никто не выходил. По крайней мере, следов не оставил.

— А те следы, которые обнаружила свидетельница, были зафиксированы?

— Какой там! — махнул рукой Николай. — Как примчались эти из РУВД и из районного cледкома, начали туда-сюда перемещаться и все затоптали. А я не сообразил сразу на камеру в телефоне зафиксировать. Но описать следы могу… Это были отпечатки женских ботиков размера так тридцать девятого или сорокового на плоской подошве…

— Как ты размер определил?

— Так чего его определять: у погибшей был как раз тридцать девятый. В прихожей стояли и сапожки, и ботики.

— А то, что женские боты, как узнал?

— Просто предположил. Не может же быть у мужика такого размера.

Францев наконец опустился в кресло и указал рукой гостю на такое же.

— Что мы о деле и о деле! Погляди-ка лучше, какая у меня обстановочка теперь.

— В прошлом году эта мебель уже у тебя была. Тебе ее Ашимов [1] подарил, когда покидал здешние места. Ты еще жаловался, что начальник РУВД на тебя наезжает, говорит, что это подарок всей районной полиции, а не тебе лично, а потому ты должен с ним поделиться.

— Какая у тебя память! — восхитился участковый. — Потому, наверное, ты и пойдешь далеко, то есть высоко взлетишь… Небось, уже полковник юстиции?

— Я и подполковника досрочно получил, так что положенные пять лет надо нового звания ждать.

— Ну уж недолго осталось…

— Ладно, — махнул рукой Кудеяров, — давай о том убийстве. Что там тебя насторожило?

— Следы… Потом орудие убийства — классический финский нож, который в просторечии называется финкой, то есть назывался, потому что таких ножей я уже давно у блатных не видел. Сейчас в обороте все больше армейские ножи, нож-бабочка или с выкидным лезвием… А там, в теле, остался такой классический…

— Финский нож, говоришь? — встрепенулся Павел. — А какой? Они же разные. Есть финский армейский «пуукко», отечественный нож разведчика «НР‐40», еще «финки НКВД», которые изготавливались на заводе «Труд» лет восемьдесят назад. Есть современные финские ножи — «гюрза», например.

— Погоди, — остановил друга Францев, — я имел в виду обычный финский нож, которым в далекие времена щеголяли все блатные и приблатненные. С наборной рукоятью.