Глава тридцать первая

Уже к вечеру Даг убедился в правоте Хильды. На них напали перед самым закатом, когда долгие тени пролегли среди кочек и заухала первая сова.

Заснеженная дорога петляла между болот. На обочинах вздувались черные пузыри, прямо из земли валил пар, повсюду торчали засохшие мертвые стволы, покрытые лишайником. Лошадей вели медленно. Впереди каравана пешком шли двое опытных следопытов, они высоко держали фонари и прощупывали ненадежные колеи. Горм Одноногий вполголоса ругался на местных бондов, которые не удосужились накидать до осеннего разлива бревен и хотя бы немного укрепить дорогу.

После очередной редкой развилки слева моргнул огонек, потянуло дымком, а путь головным саням заступили крепкие парни с оружием. Выглядели они не слишком приветливо. Их старший, осанистый толстощекий мужчина средних лет в волчьей безрукавке и шерстяных засаленных штанах, сидел верхом на низкорослой кобыле и опирался на копье.

– Доброго пути, Северянин, – прогудел он, не сдвигаясь с места. – Отчего так спешишь? К вечеру будет сильный буран, можно отморозить ноги и себе, и лошадям, лучше заверни в гости…

Сверкер и Горм быстро огляделись. Помощи ждать пока не приходилось, они слишком далеко оторвались от каравана Глума и других родичей. Колеи позади саней заметала поземка, огни справа оказались не признаком жилья, а всего лишь кострами временного лагеря.

Олав жестом остановил напрягшихся слуг, смело вылез из саней, подошел к всаднику почти вплотную. Другие незнакомцы тронули коней, подбираясь ближе. Сверкер незаметным движением вытащил стрелу, изготовился стрелять. Горм Одноногий расслабленно опустил плечи, положил руку на меч. Хильда схватила длинный скрамасакс.

– Это ты, Льот? И тебе доброго пути, – холодно поздоровался кузнец. – С каких это пор ты заботишься о моих ногах и моей скотине?

– Я всегда рад путникам. Особенно приятно видеть родственников славной Ингрид, – оскалился тот, кого звали Льотом.

Даг чуял хитрое гнилое нутро этого человека, хотя внешне незнакомец располагал к дружеской беседе. Его красная толстощекая физиономия светилась радушием.

– Не знал я, что ты приобрел ферму в этих краях, – Олав скептически оглядел болото, – Однако мы торопимся, Льот. Если ты едешь на тинг, мы встретимся там. Я буду рад угостить тебя в моей землянке жареным кабаном и медом.

Краснорожий снова неприятно ощерился. Его люди потихоньку приближались, охватывая караван Олава молчаливым полукольцом. К счастью, они не могли замкнуть кольцо, потому что вязли в болоте. Некоторые спешились, но тоже не могли проскочить незаметно. Слуги Северянина выступили вперед, загородив крупами коней сани с женщинами. Все держали луки наготове. Слишком узкие дороги мешали маневрам обеих сторон.

– Ферма мне пока ни к чему, – хмыкнул Льот. – Пусть другие копаются в навозе. Я люблю охоту и свободу. Но здесь у друзей добрый ночлег. Что молчишь, Олав? Разве ты хочешь обидеть хозяев?

– Кто же твои добрые друзья? – не повышая голоса, осведомился Северянин. Он обвел рукой развилку дорог и как бы невзначай положил ладонь на морду Льотовой кобылы. – Я не вижу здесь добрых друзей, Льот. Зато я вижу двоих клейменых рабов, пытавшихся избавиться от клейма. Наверняка их давно ищут хозяева. Еще я вижу за твоей спиной человека, который обманул мою тетку Ингрид. Он перевозил на ее лодке беличьи меха и сбежал не заплатив.

– Это серьезные обвинения, Северянин. А что, если тех, кого ты обозвал треллями, давно отпустили на волю? Что, если тебе придется извиниться за нанесенную обиду?

– Тогда я извинюсь. Но не здесь, а на тинге.