Войдя в квартиру, она распотрошила конверт. Пятисотенные с Петром Первым. Десять штук, все новенькие.

Как теперь она сможет отказаться? Да чего волноваться? «Дед, наверное, уже и не может. Пусть потратится. Я и так натерпелась от их племени, одни обижают, другие пусть компенсируют».

Стиль рассуждений не нравился ей самой.

«Что это я? Опилась снотворного и живу словно во сне или начинаю привыкать много тратить? Может быть, я выйду за него замуж. Он года через три умрет, я останусь богатой вдовой».

Она посмотрела на себя в зеркало.

– Даша, какая ты дура. Ему надо видеть около себя красивую живую куклу. Может быть, его возбуждает то, что меня изнасиловали? – она собрала волосы у себя на голове. – Каждый получит свое.

Мать пришла с работы как обычно: в половине шестого. Хорошо, когда люди предсказуемы, особенно если это твои родители. К этому времени Дарья уже успела прикупить очередную шмотку, но одеваться в столь дорогое платье дома она не решилась.

Когда до семи осталось пятнадцать минут, она сообщила, что идет гулять, и быстренько вылетела за дверь.

Тесное платье, очень похожее на то, что она уже покупала себе, только еще на деньги Сергея, пришлось напяливать прямо на лестничной клетке.

«Какой дурдом, – она проверяла в маленькое зеркальце, как у нее дела с макияжем, – за мной персонально заедут на "Волге", а я должна прятаться в подъезде, чтобы мать не замучила чтением морали. Я стремительно разлагаюсь, но нельзя же не использовать столь очевидный шанс решить все свои финансовые проблемы так, чтобы денег хватило до конца дней своих».

Оставшись довольной своим экстерьером, она спустилась вниз и встала в дверях. Мимо то и дело шли соседи. Все здоровались, все оглядывали ее с ног до головы. Идущие мимо парни выворачивали шеи.

Коля подъехал точно в семь. Он вышел из машины и открыл перед ней дверцу. Сидящие на скамейке бабушки несколько секунд не могли закрыть рты. После того как шок прошел, наперебой стали мыть Дарьины кости.

Ехали быстро.