Джейк подумал, а что если он и в самом деле сейчас увидит полководца?

Содзислева раздвинулась, и появился один из тех, кто привез его из гостиницы. Он почтительно придерживал раздвижную дверь, пока через деревянную перемычку перешагивал незнакомый человек. Пружинистыми спортивными шагами он приблизился и остановился перед Джейком, слегка расставив ноги. У него был уверенный вид судьи, когда тот собирается занять свое кресло для того, чтобы вести заседание.

Джейк отнесся к его появлению с должным вниманием. У человека были широкие плечи и узкая талия. Мощная грудная клетка постепенно и словно неохотно переходила в толстенную бычью шею, заканчивающуюся круглым, как луна, но не по-лунному хмурым лицом. На бритой голове — пробивающийся ежик волос и маленькие, прижатые уши. Темные раскосые глаза под неожиданно густыми бровями. Широкий, почти безгубый рот.

Он был щегольски одет в темный костюм европейского покроя, блекло-розовую рубашку и галстук в полоску. Маленькая золотая булавка в лацкане пиджака была единственным украшением, которое Джейк поначалу заметил. Затем человек поднял руку, и он увидел золотое кольцо в виде дракона на его безымянном пальце.

— Меня зовут Микио Комото, — сказал он без всякой преамбулы. — Ростовщик, у которого вы взяли деньги, работает на меня. Вы застали меня в очень неблагоприятный момент: мне некогда разбираться с вами, мистер Ричардсон. — Он помахал в воздухе паспортом Джейка, будто обмахиваясь им, как веером. — Что с вами делать? Все вы, игроки, одинаковы: умоляете об услуге, а когда вам ее окажут, отказываетесь вернуть долг. Как у обжор, глаза ваши превосходят размерами живот.

Здесь Комото использовал слово хара, которое означает не только живот, но и силу духа, внутреннюю энергию, которую японцы так ценят.

Сердце Джейка сильно забилось. Значит, он не ошибся. Это именно тот человек, который ему нужен.

— Оябун! -обратился он, отвешивая традиционный поклон, принятый в кланах якудзы. -Позволите ли вы принести вам и вашему уважаемому ростовщику надлежащие извинения?

Микио Комото ничего не ответил, и Джейк двинулся в его сторону. Охранник у содзипошевелился. Комото остановил его, сделав рубящее движение ребром ладони. Он смотрел на Джейка неподвижными, как у ящерицы, глазами.

Джейк полез в нагрудный карман, извлек оттуда бумажник. Отсчитал достаточное количество йен, чтобы покрыть сумму, занятую им у ростовщика накануне, плюс проценты. Затем добавил еще сто тысяч йен и положил эту стопку купюр на татами.

— Я приношу свои извинения за неудобство, которое причинил вам, оябун, -сказал Джейк, снова кланяясь. — Но вдобавок к деньгам, которые я проиграл в вашем заведении, и тем, что я занял, пытаясь отыграться, я принес достаточно, чтобы оплатить каждую минуту вашего драгоценного времени.

Комото дал знак своему человеку взять деньги и, когда это было сделано, сказал:

— Тоси-сан, проводи этого итеки[20] к выходу.

Бросив паспорт Джейка на татами, на котором за минуту до этого лежали деньги, он повернулся, чтобы удалиться.

— Я знаю, кто вы, оябун, -сказал Джейк. — И хочу поговорить с вами по одному важному делу.

Стоя к нему вполоборота, японец презрительно процедил сквозь зубы:

— Ты думаешь, произвел на меня впечатление тем, что говоришь на моем языке? Ты думаешь, что произвел на меня впечатление тем, что знаешь кое-какие наши ритуалы? Ты — итеки.И мне не о чем разговаривать с тобой и тебе подобными. Я только пользуюсь вашими деньгами, которые вы по глупости теряете.

— Я прибыл сюда по поводу Ничирена, оябун.

—Не знаю я никакого Ничирена.

— Кеи Кизан был оябуном,как и вы. Между вашими кланами давно идет борьба за Тосима-ку. Может, вы меня все-таки выслушаете?