Джейк опять закрыл глаза, погружаясь в прошлое. Фо Саан был художником, и другого такого художника Джейк не встречал ни до того, ни после. Фо Саан знал все на свете. Например, про океан. Он рассказал Джейку, почему вода в океане вечно меняет свой цвет. Он описал ему процессы слияния моря с сушей, показал, как мучительно трудно подымаются из глубины океана скалы.

Джейк скоро понял, в чем секрет силы Фо Саана:

этот человек знал, как использовать в своих целях объективные законы природы.

— Тебя такие вещи интересуют? — спросил его Фо Саан в ту жаркую ночь, когда они познакомились.

Джейк к тому времени уже убедился в том, как трудно расти гвай-лов Гонконге. Конечно, Блисс с ним дружила. Но ведь она была евразийка. Кто еще захочет играть с ней?

Сколько переулков Джейк должен был обходить стороной с тех пор, как в одном из них его здорово отлупили китайцы?

И что же, собственно, Фо Саан предлагал ему понять?

— Если ты берешь в руки оружие, — сказал он ему однажды, — ты должен знать, что это такое и как им владеть.

С этими словами он вынул из ножен длинный меч, лезвие которого было таким тонким, что оно исчезло из глаз Джейка, когда Фо Саан повернул его к нему острием. Это было первое, что он узнал про меч. И много всякого добавилось к этим первым сведениям, прежде чем учитель позволил мальчику хотя бы притронуться к рукоятке меча.

Джейку предстояло научиться дышать, стоять, двигаться, прежде чем он получил оружие в руки. Ему предстояло научиться думать о своем теле, как о целой армии, во главе которой его поставили. Научиться понимать его слабости и силу, его возможности и ограниченности.

Каждый день, придя из школы, он занимался с Фо Сааном, и его тело крепло и растягивалось, мышцы наращивались на костях и жилах. Нельзя сказать, что его родители не замечали происходящих в нем перемен. Совсем напротив, очень даже замечали. Но его матери и в голову не приходило вмешиваться в этот процесс. Она больше опасалась уличных драк, в которые Джейк непременно встревал, и понимала, что если он не научится драться, то пропадет. Возможно, это была не типично родительская реакция на появление бойцовских качеств в сыне, но она была явно нетипичной матерью и с самого начала распознала в сыне уникальную личность, с каждым днем раскрывающую новые грани своего характера, как бутон раскрывает свои лепестки под солнцем.

— Если у тебя есть союзники, — говорил ему Фо Саан, — сплачивай их вокруг себя. Если ты оказался на вражеской территории, не мешкай. Если тебя схватили враги, не дергайся без толку, но сосредоточься и жди, когда представится возможность освободиться. Если вышел на смертный бой, бейся до последнего. Но, что бы там ни было, не забывай, что есть некие дороги, по которым не следует ходить, некие враги, на которых не следует нападать, некие города, которые не следует осаждать, и некие земли, за которые не следует вступать в споры.

Годы спустя Джейк узнал, что Фо Саан цитировал ему «Искусство войны» Сунь Цзу. И сейчас, сидя в бассейне токийской бани, он не мог не думать, что вступил на одну из тех дорог, по которым не следует ходить. Если это так, то он знал, куда она его приведет: на смертный бой. И тогда ему придется биться до последнего.

Джейк почувствовал колебание обжигающей воды и посмотрел влево. Там был молодой японец с лицом как у хорька. Татуировка густо покрывала, подобно какому-то фантастическому одеянию, его плечи, грудь, спину и руки.

— Мне не следовало бы сюда приходить, — сказал Хорек. — Особенно после той кутерьмы в Доме Паломника. Согласись, что моя информация оказалась весьма ценной. — Он опасливо огляделся вокруг, хотя в непосредственной близости от них никого не было. — Но тебе следовало бы меня предупредить, зачем тебе надо было знать местонахождение Ничирена. Той взрывной волной его могло добросить до Хиросимы.

— Это он воспользовался взрывчаткой.

Хорек загоготал.

— Клянусь Буддой, я бы и сам к ней прибегнул, если бы ты пришел по мою душу.

— Мне опять нужна твоя помощь, — сказал Джейк. Хорек отвернулся.

— Нет. Никак не могу.