– Лора – моя дочь, я имею право хотя бы на редкие свидания.

– И когда ты вспомнил о ней? Ты бросил её, как и Розу, явился через столько лет и предъявляешь свои права? Не травмируй ребенка. Ты проиграл, сделал слишком крупную ставку: поставил на Розу и дочь. Убирайся отсюда и никогда, никогда не появляйся.

Началась потасовка. Отец тряс за грудки какого-то высокого мужчину. Лора вспомнила: он был на дне её рождения, когда ей исполнилось 14 лет. Гость закрывал лицо руками и не сопротивлялся.

– Папа! Что здесь происходит?

– Знакомься, твой отец!

Лора смотрела на нового отца с таким недоумением, что он махнул рукой и стал пробираться к выходу. Давно ушли гости. В полутёмной комнате сидели на одной стороне Вальтер с Эдвардом, на другой – Ботагоз с девочками. Лора дрожала и икала. Она пила большими глотками холодную воду, глубоко дышала, задерживая дыхание, но икота не проходила. Вальтер подошёл к ней, мягко взял из её рук стакан с водой и сказал:

– Пойдём наверх, покажу что-то.

Лора испуганно посмотрела на него, ещё раз икнула и встала с дивана. Подумала и шагнула к Вальтеру.

На чердаке включили свет, осмотрелись и подошли к большому сундуку; однажды Лора уже видела его, даже добралась до содержимого.

Крышка, опоясанная железным обручем, со скрипом стала открываться, обнажая содержимое. Тогда Лора искала карнавальные костюмы, думала, что они спрятаны в сундуке.

– Здесь лежат вещи твоей мамы, моей сестры. – Вальтер на минуту задержал дыхание и продолжил. – Она скончалась при родах, когда ты появилась на свет. Твою маму звали Розой. Роза Ган. Когда она умерла, мы удочерили тебя, чтобы ты не попала в приют.

– А где был отец? Мужчина, с кем ты ругался сегодня?

– Мы никак не могли решиться сказать тебе правду, боялись, – сказал Вальтер, не ответив на вопрос.

Лора смотрела на него глазами, полными ужаса. Один вечер перевернул её жизнь с ног на голову. Что делать со всем этим, она пока не знала. Вальтер повернулся к ней спиной и спустился вниз по лестнице, по-старчески шаркая тапками.

Сколько времени прошло, она не знала. Тем, кто находился внизу, казалось, что время застыло. Застыло оно и для Лоры.

В первом дневнике она прочитала дату: мама была моложе, чем она, когда сделала первую запись. Только разница в том, что та девочка была совсем одна. Для Лоры не было вообще закрытых дверей: она купалась в любви и тепле семьи, которая каждую минуту была с ней. Они с Эдвардом даже игру придумали: плаксивое лицо у обоих, выпрашивают у родителей что-нибудь.

– Ты мужчина, не надо кукситься.

А Лоре шли на уступки. Получается, что она отняла у Эдварда нечто, принадлежащее ему.

Целая стопа тетрадей, исписанных убористым почерком, буквы в некоторых местах расплылись, наверное, от слёз.

Лора взяла в руки тетради и медленно спустилась к тем, кто ждал её.