И вдруг дверь открылась. Пожилая женщина удивлением смотрела на Лору.

– Простите, пожалуйста, в этом доме выросла моя мама, можно мне войти?

Немного подумав, женщина сделала шаг назад и пропустила Лору внутрь.

Тихо. Он и внутри был пустым, этот большой дом: кухня, напичканная шкафами со встроенной устаревшей техникой, зал и рабочий кабинет. Лора поднялась по скрипучим лестницам на второй этаж и остановилась у дверей спальни, не решаясь открыть дверь. Женщина сделала это за неё. Ничего особенного, узкая деревянная кровать, застеленная строго и безупречно.

Следующие комнаты были такими же, только в одной из них стояла широкая двухместная кровать, рядом на тумбочке лежало Евангелие. Интересно, оно сохранилось с тех пор? Лора обвела взглядом комнаты: здесь бродила одинокая девочка, здесь она думала и переживала. По этим лестницам бегал проворный мальчик, шалил и дразнил сестру, украдкой читал её записи в дневнике. Эти стены слышали последний вздох стариков, которые остались одни без детей: дочь умерла, а сын сбежал от них и не позволил общаться с внуками. Смог ли утешить Бог их в тоскливом одиночестве?

Если бы они все были живы, Лора обняла бы каждого из них и утешила.

Она прислушалась: дом молчал и грустил вместе с ней о прожитых годах.

Поблагодарив хозяйку, вышла из дома и медленно поехала на машине по узкой улице. Наверное, здесь ходила её мама, грустила и прятала свои чувства от родителей и брата. Сердце заныло. Лоре хотелось обнять девочку и постоять с ней вместе.

После дневников матери Лора невольно обращала внимание на всё, что касалось переселенцев и беженцев. Статистика впечатлила. Число русскоязычных немцев, проживающих в Германии, перевалило за два миллиона. Они заставили немцев считаться с собой. Социальные институты и официальная власть не смела скидывать со счетов переселенцев, их детей и внуков. Во всех областях Германии действовали различные общественные организации в виде землячества.

Воскресные школы и детские садики на русском языке предлагали различные программы для детей и взрослых. Дед Мороз со Снегурочкой бродили в новогодние праздники по утренникам, а вечером они уже шли в гости ко взрослым, шумно отмечающим Новый год.

Концерты. Российские певцы собирали полные залы любителей русской эстрады.

Русскоязычных диаспоры помогали интегрироваться в новой стране без трагических случаев.

Газеты пестрели объявлениями – услуги на русском языке. Они были разными. Юридические, финансовые, строительные, ремонтные, по уборке дома и ведению хозяйства, по уходу за престарелыми и детьми, по переводу документов и статей, по получению виз в Россию и постсоветские страны.

Брачные объявления предлагали женихов и невест с получением немецкого гражданства.

Организация свадебных мероприятий на русском языке: ведущие, музыканты, повара.

Сеть русской диаспоры охватила всю Германию. И магазины. Магазины с русскими продуктами процветали во всех регионах Германии. К водочке и солёным огурчикам привыкли даже местные немцы. Они бродили вдоль полок с продуктами с незнакомым вкусом, покупали, чтобы попробовать, и становились постоянными клиентами.

– Дедушка Густав, – думала Лора, – оказался настоящим стратегом: без русской колбасы и сала переселенцы и их внуки не могли обойтись и сейчас. Внуки тоже. Им нравился запах чеснока, которым густо натирали сало, приправляли разные салаты и еду.

Одно объявление особенно поразило Лору. В Германии был клуб успешных людей. Успешных людей из числа переселенцев. Среди них встречались и совсем взрослые, и совсем молодые люди. Одним из направлений работы клуба являлась помощь талантливым детям на территории бывших республик Советского Союза.

Прошло много лет с тех пор, как происходили эти события. Призраки потерянных переселенцев мелькали всё реже. У Розы не хватило времени расшифровать третью линию, линию жизни внуков тех, кто горевал и плакал в первые годы переезда в Германию. Улыбаясь, она делала бы заметки в дневнике о своих земляках из села Степного. Ваня Центнер, который был младше её всего на пару лет, стал известным профессором физики и преподавал в университете, Светлана Фельк смогла выучиться на стоматолога и открыть свою клинику в Бонне.

– Что делать? – спросила бы она, узнав о новом потоке беженцев, хлынувшем в Германию из других неблагополучных стран.