– Хотя нам-то это зачем? – заканчивая разговор, вздохнула Бережная. – Мы же не занимаемся расследованием этого дела. Марфина заключила с нами договор, по которому мы обязаны обеспечить ей безопасность и свободу. Тогда почему мы должны тратить на нее время, если она сама этого не хочет? Так что можешь отправляться домой.
Но Елагин домой не поехал. Он вернулся в офис и заглянул к Окуневу. Тот сидел, уткнувшись лицом в монитор.
– Вера обиделась, – сказал ему Петр.
– Она не обиделась, потому что никогда не обижается. Просто она впервые на моей памяти поверила человеку, который, возможно, совершил или спланировал преступление.
– Она уже наверняка это знает?
– Все на то указывает. Обычно Марфина весь день проводит в офисе. И в день убийства она тоже была на рабочем месте с раннего утра. Подтвердить это могут разные люди, например, парень из службы безопасности, дежуривший у дверей, но он в своих показаниях сообщил, что Марфина выходила несколько раз – в обед и позже. Сама Нина объяснила, что ее вызвал Марушкин, которого она потом обнаруживает в багажнике его «Мерседеса» Но за час или два часа до этого Марфина подъезжала к тому ресторанчику на том же автомобиле…
– Это еще проверять нужно.
– Считай, что уже проверено. В этой связи всему сказанному ею доверять нельзя. Возможно, что в квартиру ее никто не проникал. Кроме того, она говорила, что счетов за рубежом у нее нет.
– Но ты же сам проверял.
– Плохо проверял. Я посмотрел Европу и на этом остановился. А потом вдруг пришло в голову проверить островные банки. Карибы и прочее не успел, потому что вспомнил, что Пожарский – гражданин Мадагаскара. Решил начать с него, и сразу удача. Там у нее был открыт счет, но почти все деньги с него ушли, как ты понимаешь, в Швейцарию на номерной, то есть анонимный счет.
– Разве швейцарские банки не проверяют переводы на чистоту, чтобы это не было связано с преступным бизнесом?
– Возможно, но в случае с нашей клиенткой все чисто. У нее на Мадагаскаре официальный бизнес. Она является соучредителем компании, поставляющей в Европу морепродукты, кофе, гвоздику, ваниль, крокодиловую кожу, изделия из полудрагоценных и драгоценных камней. Объем экспорта не такой уж большой – порядка пяти миллионов евро в прошлом году. Товар вывозится, и вся или большая часть прибыли остается за границей. У Марфиной в этой компании – сорок девять процентов акций. Но самое удивительное, что пятьдесят один процент принадлежит знаешь кому?
– Пожарскому?
– А кому же еще?! Но ведь Ниночка не говорила, что знакома с ним. А она не только знакома, но и вела с ним дела. И не маленькие, раз открыла счет в Цюрихе. И при этом продолжает работать целыми днями, обучая начинающих предпринимателей бизнес-планированию. И еще, что меня удивило, друг мой Петя. Она мне тоже показалась наивной и одинокой. Ладно, мне показалось – я вообще человек доверчивый. Но Вера Николаевна ведь… – Окунев обернулся на закрытую дверь и перешел на шепот: – Вера Николаевна, которая видит людей насквозь, ведь тоже купилась. А вот Марфина, побывав здесь, поняла, что у нас тут все очень серьезно и что мы рано или поздно ее вычислим, а потому поспешила исчезнуть.
– Не проверил ее по программе распознавания лиц?
– А чего зря время терять? К тому же мы оба знаем, что программу можно обмануть. Гораздо проще сразу определить круг лиц, с которыми она рано или поздно выйдет на связь.
– Все замечательно, – согласился Елагин, – возможно, она – тертый калач и никакого проникновения в ее квартиру не было, но машину ее точно взорвали.
– Автомобиль был хороший, – согласился Егорыч, – почти пять метров длиной – крупноват для наивной девушки. Тебе не кажется?
Он хотел засмеяться, но покосился на друга и промолчал. Потом вздохнул, словно пожалел о неудачной шутке, и, положив руки на клавиатуру компьютера, спросил:
– С чего начинаем?