— Ага, ещё вино и домино… — буркнул Иосиф Виссарионович и с досадой накрыл говорящую голову пледом.

— Ты что творишь, старый пень? — укоризненно повернулся он к Дерендяю. — сейчас сюда на эти вопли вся ленинская гвардия сбежится.

И впрямь — из коридора раздался скандальный визг Крупской, вступившей в неравную схватку с охраной. Ругань на грузинском языке, глухой удар об пол — и из дверей выглянуло лицо Берии с расцарапанной щекой…

— Я тебя как человека просил — оживи его совсем чуть-чуть! Понимаешь — чуть-чуть, только чтобы моргал и лыбился… — зашептал Дерендяю на ухо недовольный Сталин. — А он у тебя сразу тезисы выкликает — так не годится, дорогой товарищ…

— Слушай, Коба — извини, но меня сейчас в другом месте ждут, — мазык озабоченно глянул на солнышко за окном. — Давай я вечером вернусь, и что-нибудь скумекаем…

— Никаких вечером! — сверкнул тигриными глазами Сталин. — Пока не воскресишь правильно, как договаривались — ты мой гость, никуда не пущу. Бубен твой я велел спрятать в надёжном месте.

Поняв, что генсека не переупрямишь, Дерендяй вздохнул — и принялся колдовать над трудным пациентом. В Нему без Бубна всё равно не попасть — оставалось хоть здесь покрепче запереть Диббука в полумёртвом теле…

К тому времени, как нужный результат был достигнут и дядька обрёл свободу перемещения, — там, куда он так рвался, всё было уже кончено.

… Обследуя дно омута в поисках плазменного меча, Катя не сразу наткнулась на бездыханного Левина. Она в ужасе схватила его за ремень и, оттолкнувшись от дна, устремилась к поверхности. Но вытащить утопленника на берег не могла — обратный переход на атмосферное дыхание всякий раз был мучительным процессом и требовал нескольких минут драгоценного времени. А сколько он уже провёл под водой? Катя в отчаянии зарыдала. Рот жадно заглотил воздух, в глазах завертелись круги — потом её вырвало болотной водой, и свет померк…

Пришла в себя она от знакомого низкого гула — транспортно-боевой виман 12–13, переливаясь всеми красками радуги, снижался в ореоле брызг над поверхностью болота. Из люка ей махала рукой, что-то крича, бледная от потери крови Лили Марлен. Пуля Гёринга перебила лисе плечо, но заботливый Коло-бог перед скачком оказал ей первую помощь, согласно встроенной программе.

Вдвоём с Катей они стащили Левина обратно в воду и подтолкнули к люку. Утопленник тут же был втянут внутрь и окружён световым коконом… Вскоре он изверг содержимое желудка и лёгких за борт и заморгал, а ещё спустя пару минут устроил возлюбленной первую в их жизни разборку.

— Ты зачем меня утопила?

— Да я тебя даже не видела… Какого беса в омут попёрся, если под водой дышать не умеешь?

— А ты какого? Я вообще-то тебя спасал…

— А я за мечом… Как знала, что он нам понадобится… — Катя протянула ему на ладони чёрный ребристый цилиндр.

— Хорош бузить, время не ждёт, — Лили Марлен, скользнув в пилотское кресло, приложила раненую руку к силуэту пятерни на панели. Люк закрылся.

— Все готовы? Тогда — цурюк!

После временнòго скачка виману было приказано подняться повыше и просканировать местность. Всё было видно, как на ладони: сутулая фигура Шаньгу быстро перемещалась по координатной сетке в сторону заброшенного тоннеля, преследуя раненого медведя. Менты, оставив двоих немцев на берегу сторожить Чарушиху, толпой устремились следом — предстояла славная охота!

— Цель — гоминоид. — распорядилась лиса. — Догнать и уничтожить!

«Невозможно, — строго ответил Коло-бог 12–13. — Имею запрет на уничтожение реликтовой фауны.»