Пролог

…Я вдохнул наполненный утренней прохладой воздух. Как хороша жизнь! Особенно когда сдашь, наконец, сессию, и отправишься к бабушке… укреплять силу воли, поскольку бабушка обязательно попытается меня раскормить до неподвижного состояния…

Улыбаясь своим мыслям, я вывел из гаража мотоцикл. Заметил, что колесо спустило, а бензина нет. Ну да это не беда. Я провел рукой по раме, одновременно мысленно проматывая время назад. Открыв глаза, полюбовался на новенький, только-только купленный «Харлей». Не заводя мотоцикл, я выгнал его за ворота. После чего вернулся и закрыл гараж. Еще раз прокукарекал петух. Наручные часы показывали половину шестого утра. Я отогнал мотоцикл еще дальше от дома — не дело будить родителей своим отъездом в такую рань.

— Четыре с половиной часа, любая хорошая дорога средней полосы России в проекцию, — произнес я, завел двигатель и разбросав гравий колесом, устремился вперед.

Дорога почти сразу же изменилась, а заглянув в зеркало заднего вида, я не увидел ничего кроме стены леса.

Я разгонялся все больше и больше, ветер свистел, огибая шлем… истинное наслаждение, мчаться ранним утром по совершенно пустой дороге, сквозь лес и поля… кто не испытывал этого не поймет, а кто испытал, тому не нужны описания.

Я смело ехал по центру дороги, зная, что она — только для меня, и что во всем этом мире нет никого кроме меня. Звучит, как явный симптом психического заболевания, но это на самом деле так. Я — маг, и эта дорога существует лишь пока я еду по ней. Только для мен… что?!

Я резко ударил по тормозам, но скорость под сто пятьдесят не предполагает столь быстрого торможения. Мотоцикл, руль которого я рефлекторно дернул вправо, полетел с дороги в сторону, а я, по инерции — вперед, поскольку резко давить на тормоз в условиях действия заклинания, наложенного на резину было не самой лучшей идеей. Врезался в девушку, переходившую дорогу и точно так же как я, не успевшую среагировать. Мы покатились по асфальту. Хорошо еще, что на астральных путях невозможно никак навредить ни себе, ни тем кого взял с собой.

Переведя дух я уставился на лицо девушки, с которой так неаккуратно столкнулся. Сердце на секунду остановилось, а потом застучало раза в два быстрее. Но она уже таяла в воздухе, как и вся астральная трасса. Секунда — и все исчезло.

Раздался гудок автомобиля и я еле успел прыгнуть в сторону.

Ну и дела…

В пыльные стекла восьмиэтажного общежития нетерпеливо стучался ветер. Он принес с собой сумеречную прохладу, забирая у земли все накопленное за день тепло и перебирая на все лады шелестящих нот кроны тополей за окном. Загорелся бледно-фиолетовый свет только-только включенных фонарей, дробясь на осколки в грязных обветренных лужах.

Я потерла замершие ноги и потянулась, чтобы выключить настольную лампу. Яркий свет мешал разглядеть темную улицу, назойливо отражаясь в стекле. Поморгав в первые мгновения, я коснулась лбом холодного стекла. Сырой тротуар искрился под холодными фонарями. И никого ни тут — у подножия старого общежития, ни там — на улице, казалось, не было.

Полчаса до полуночи.

Какая скука.

Я потянулась к столу, пытаясь подхватить растрепанную тетрадь, на которой стоял старый фотоаппарат — моя личная гордость и собственность. Но ни я — неудобно сидящая на мерзлом подоконнике, ни организованно заваленный барахлом стол, противостоять силе притяжения не умели. И если я в последний момент удержалась от падения, схватившись за раму окна, то художественная стопочка тетрадей плавно поехала вниз, радостными шлепками приветствуя вытертый линолеум. Последней грохнула «личная гордость».

— З-зараза… — прошипела я, поднимая с пола фотоаппарат.