– Пока живой. Но медленно-медленно задыхается.

Флик осторожно повернулась лицом к противнице, прикрывая за спиной нож… и тут – бах! – громыхнул первый праздничный фейерверк. Зарокотало, замелькали яркие фиолетовые всполохи, освещая лицо женщины. На него легла тень от оконной рамы, и глазницы будто опустели, – но Флик все равно узнала, кто перед ней.

– Ты же…

– …мертва, – закончила Эмилия. – Я в курсе. Оружие на пол.

– У меня его нет.

Бах! – еще громче прежнего. Флик было списала это на салют, но тут завопил в кляп Элайджа. Женщина только что выпустила в него пулю.

– Если мы играем в камень, ножницы, бумага, нож и пистолет, я победила, – продолжила она. – Бросай, живо!

– Умоляю, отпусти его. – Флик уронила нож на каменную плиту. Салют окрасил залу полосами желтого и белого. – Элайджа ничего не знает, он ни при чем!

– Экспонат из него вышел достойный. Глянь-ка. Шедевр искусства, как твои голограммы… Может, продать его в Тейт-Модерн[29] за кругленькую сумму? Мысль занятная… Бывала там, кстати? Я, наверное, бывала, но точно не вспомню.

Бок к этой минуте стянуло уже так сильно, что хотелось согнуться пополам, однако дать слабину сейчас было нельзя. Пришлось терпеть, благо боли Флик не чувствовала.

– Что тебе нужно от нас?

– От «вас» – ничего. Только от тебя. И ты сама знаешь, что.

Тут женщина резко встрепенулась и крутанула головой, будто на какой-то звук. Затем наставила ствол поверх плеча Флик.

Это означало, что возле Элайджи кто-то стоял.