Он выдал мне лист бумаги и ручку.
— Ловите на мелочах? — без зазрения совести уточнил я, глядя на сидевшего напротив меня в комфортном кресле могущественного человека. — Легко. Правду, товарищ Андропов, говорить легко и приятно, особенно если это поможет. И стал выводить их на бумаге, бормоча под нос слова запомненной в 1985-м навсегда любимой песни многих последних советских школьников…
Глава 24 — А. Юрий Владимирович — 2
Тогда же. Там же.
…Глава одной из двух самых могущественных спецслужб мира, протянув руку с своего комфортного кресла и слегка наклонившись в мою сторону, берёт лист, достаточно быстро заполненный моей детской рукой.
Полгода тренировок этого своего тела + «где-то там, в сознании из будущего» сохранённые навыки…
Андропов быстро пробегает глазами текст вытащенной из памяти песни, после чего откладывает его в сторону, на столик с фруктами. Затем встаёт и берёт в руки, очевидно заранее приготовленную папку.
Интересно, что в ней?
— Вы, Иван Юрьевич, требуете признания вашей дееспособности. Но вы должны отдавать себе отчёт, что тогда с вас… — он усмехается —…будет и спрос… НЕ как с пятилетнего?
Чего это он? Прессует заранее? Для чего?
— Разве не этого я требую?
— Наше законодательство не допускает подобного. Вам физически нет и 6 лет…
Вот что он лепит? Ради этого я прорывался в Москву?
— Наше законодательство имеет много… критических пробелов… — разве что не шиплю в ответ —…о главном из них я уже кратко упоминал. На фоне которого юридическая коллизия с «сознанием из будущего» — мелочь.
Лёгкая улыбка трогает его губы. Впрочем, он мгновенно стирает её.
— Моего слова, что эта проблема будет решена, достаточно?
— Да… для любого советского гражданина и не только… слова члена Политбюро и Председателя КГБ было бы достаточно. Но… — я специально тяну паузу.
Но он тоже терпеливо ждёт, какую гадость я ещё скажу.
— …но для того, кто видел распад страны, которую КГБ обязан был защищать, наверное, этого недостаточно.
Может, я и перегибаю палку. Но — «он первый начал».