— Шел, шел…
— Ясно.
— Дошел… Карабин в правой.
— Так.
— Стал снимать котомку. Скинул с левого плеча.
— Так.
— Перехватил карабин в левую. Снял котомку с правого и положил её правой рукой справа от входа. Теперь всё?
— Всё, — сказал Федор и, прикрыв глаза, представил себе сидьбу, в которой он, правда, не бывал лет пять, поди. Она устроена у солонца, примерно в километре отсюда. Подняться к ней можно поверху. Но это длинный путь. Короче — по правой крутой стенке распадка. Так и сделал, очевидно, Семен Васильевич. Поднявшись, надо идти вверх по косогору, метров сто пятьдесят, и прямо упрешься в лаз сидьбы. Она устроена меж корней огромной липы, второй такой в округе нет. Вполне можно разместиться двоим. Если залечь слева, то в бойницу виден почти весь солонец и дебри справа, откуда обычно идут кзюбры. Слева место удобнее. Почему же Комолов залег справа? Если лечь справа от лаза, то дальних подходов к сидьбе не видно, их загораживает толстый корень липы. Правда, тогда ветер, дующий обычно снизу, не «понесет» запах человека на подходящего к солонцу зверя.
«Однако… — остановил себя Федор. — Однако человек, лежащий справа от входа, пожалуй, обернувшись, не увидит в отверстие лаза склона распадка, по которому шел Семен Васильевич… Не увидит?»
Зажмурившись, Федор постарался в точности представить себе, действительно ли нельзя увидеть в отверстие лаза склон распадка, по которому поднимался инспектор, если лежать справа от входа. Егерь разволновался. Память словно отказала ему. Он не мог увидеть из положения, в котором находился Комолов, склона распадка! Никак не мог.
«Я не могу? Или это невозможно? — спросил себя Федор. — Всё, всё надо проверить… Не моё дело? Следователя? Да. Но когда сюда прибудет следователь? Через полторы-две недели. А если кто в сидьбу ненароком забредет?»
И Федор поднялся:
— Идем, Комолов.
— Идем, идем, — с готовностью ответил тот. — Только попусту. Ничего там такого нет.
— А мне ничего «такого» и не надо. Но посмотреть не мешает.
Солнце зашло, но в поднебесье ещё было много света. Обильная роса кропила их лица. Переполненный влагой воздух казался ватным и не освежал. Антон быстро устал.
— Потерпишь.
У липы, под комлем которой была устроена сидьба, Федор сказал:
— Давай.
Пригнувшись, Антон пролез меж корнями в логово. Федор — за ним.