– Балык. Папаша сказал, что очень вкусный. Еще колбаса… А! – он махнул рукой. – Потом сам посмотришь. Кстати, у меня для тебя новость есть.
– Какая?
– Он с тобой встретиться хочет.
– Кто? – не понял я.
– Павел Терентьевич Сафронов.
– Деньги на буфет закончились?
– Не в этом дело. Ректору или проректору института, где трудится мой папаша, скоро должно стукнуть пятьдесят лет, а тот, как оказалось, большой любитель живописи…
Я перебил его, продолжив предложение:
– …поэтому твой отец хочет подарить ему нечто необычное, чтобы тот его не забывал при раздаче должностей и премий. Вот только откуда Павел Терентьевич знает, что я увлекаюсь живописью. А?
– Откуда? От Олечки. Вот она откуда знает? – И он хитро посмотрел на меня.
«Прокол. Женский язык – это нечто».
– Когда мы были на дне рождения твоей мачехи, я немного рассказал ей о своем увлечении. Причем только в общих словах.
– Брось! – беспечно махнул рукой Костик. – Все нормально. Вот только она, похоже, представила папаше тебя как знатока живописи, так что завтра, в семь часов вечера, тебя ждут в семье Сафроновых.
– А сам что, не пойдешь?
– Сегодня там был. Хватит. Иди один.
На ужин были вкусные котлеты с макаронами, а к основному блюду хозяйка дома выставила отменную закуску. Бутерброды с красной рыбой, квашеная капуста, грибочки и соленые огурчики, но не просто так, а в приложении к графинчику с водочкой. Сама она пила вино. Хорошо покушав, мы сели пить чай, во время которого и состоялся разговор, ради которого меня пригласили.
– Константин, мне сказали, что вы весьма неплохо разбираетесь в живописи.
– Извините, Павел Терентьевич, я неплохо разбираюсь лишь в отдельных направлениях живописи. И заметьте, не хорошо, а только неплохо. Я не эксперт, которым меня изобразила ваша супруга.
– Ладно-ладно, пусть так, но вы в отличие от меня в этом деле хоть как-то разбираетесь. Мне нужно выбрать в подарок миниатюру. Желательно действительно старинную вещь. Понимаете меня?
– Понимаю. Вот только я о миниатюрах знаю, как вам сказать, понаслышке. Не занимался ими вплотную.