— Ангелом? — удивился Шут?

— Так назывался тот монстр. Ну, который взорвался.

Псайкер напряг память. На ангела та тварь походила не больше чем сам Шут — на буддийского монаха.

— Я смотрю, ты в курсе местных дел. А не знаешь, что было за второе чудище?

— А, это… — мальчишка скривился, будто от боли. — Его называют Евангелион. Универсальное оружие, созданное для борьбы с Ангелами.

"Срань господня! Ну и бред!"

— Для борьбы с Ангелами… А на кой с ними бороться?

— Не знаю, — буркнул его собеседник в ответ. — Отец, — на этом слове он запнулся, — говорит, что если мы не победим Ангелов, человечество обречено.

— Так, этот, как его… Евангелион. Он вроде как свой, защищает нас?

— Вроде того.

— Очень рад это слышать, — с искренним облегчением сказал Шут. — А то когда я его увидел в первый раз, то чуть в штаны не наложил. Как он этого Ангела на части рвал… настоящая зверюга. Я, значит, смотрю на него и думаю — вот он сейчас этого Ангела прикончит, а потом мной закусит, на десерт вроде как.

Воцарилось молчание. Мальчишка все тем же пустым взглядом буравил асфальт, Шут переваривал информацию.

"Ангел, вот как. Жуткое существо с невообразимым разумом, превосходящим человеческий во всех отношениях. И что еще хуже — его мысли были достаточно понятны, что бы я мог увидеть их. Даже сейчас как вспомню — так вздрогну. И Евангелион. Тварь прирученная людьми, и от того еще более страшная. Они с этим Ангелом одного поля ягоды, это очевидно — слишком похожи были их ментальные рисунки. Но если чуждость Ангела очевидна и не вызывает сомнений, то Евангелион выставляется перед обывателями как обычное оружие, наравне с пистолетом в моем кармане. А что, если это ваш Евангелион решит пообедать своими хозяевами, об этом они подумали?! И как они вообще сумели обуздать такую неописуемую мощь? Столько всего надо выяснить…"

— Эй.

— А?

— А зачем вообще нужен Евангелион, если есть всякие там бомбы и ракеты?

Мальчишка вздохнул.

— Обычное оружие против Ангелов бессильно. Не знаю в чем тут дело, но только Евангелион может сражаться с ними, — выдавил он обреченным тоном.

"С ними". То есть эта тварь не единственная.

— Все–то ты знаешь, — притворно вздохнул Шут, — и про Ангелов, и про Евангелион.