— Да, да, — взбодрился тут же Гитлер. Глаза фюрера загорелись, взгляд приобрел уверенность и решительность. — Подготовьте, Вильгельм, директиву. Курляндию мы не отдадим русским. Лучше давайте поговорим о западном направлении, — рейхсканцлер покрутил головой, выдавил улыбку, найдя Ольбрихта, сказал: — Господин полковник, доведите до членов совещания свои взгляды на складывающуюся ситуацию на Западном фронте…
Франц вытянулся в струну. Стройный, красивый, он выглядел молодцевато. Фюрер загляделся на него. Он явно был доволен фаворитом.
— Вам нравится новое звание, Ольбрихт? — неожиданно спросил Гитлер, подавшись вперед, чтобы еще лучше разглядеть молодого полковника.
— Да, мой фюрер! Я благодарен вам за это высокое звание. Оно помогает мне в делах и обязывает быть более настойчивым в выполнении боевых задач.
— На вас образцово сидит форма, она вам к лицу. Продолжайте доклад.
— Слушаюсь, мой фюрер. Чтобы доказать свою преданность и доложить лично вам о делах на фронте, я проделал восьмисоткилометровый путь из Брюсселя в Берлин. Скажу, эта европейская артерия нами прочно удерживается. Коалиционные силы англо-американцев разрезаны пополам. На северном направлении корпуса Монтгомери прижаты к морю. Антверпен в наших руках. Может повториться второй Дюнкерк. На южном направлении корпуса Брэдли оказывают упорное сопротивление. Дивизии 5-й усиленной армии генерала Мантойфеля планируют операцию по окружению этой группировки. В авангарде находится 1-я танковая армия генерала Вейдлинга. Она готовит наступление на Париж…
«Браво, браво, Франц, — вдруг в голове Ольбрихта послышались восклицание друга и шум в виде рукоплескания. — Соловьем заливаешься. Смотри не переборщи. Ситуация на фронте дрянь, сам знаешь. Отвечать бы не пришлось за дезинформацию». — «Клаус! Не мешай. Дай закончить речь. Главное, чтобы фюрер поверил в успех. Фюрер поедет туда, где трубят фанфары в его честь, где победа». — «Ну-ну, давай», — хмыкнул Клаус и затих.
Франц, кашлянув, продолжил выступление напористо и четко. Фюрер довольными горящими глазами смотрел на фаворита и помахивал удовлетворенно головой.
— Мой фюрер! Ваш стратегический замысел полководца воплощают в жизнь солдаты. На Западном фронте солдаты вермахта и СС вам верны. Но в связи с наступлением русских, выходом к границам Германии я видел в их глазах некоторую подавленность, страх за свой очаг. Считаю необходимым без промедления готовить наступление на Западном фронте. Нужно закрепить успех Арденнской операции, окружить и разбить противника, тем самым заставить Америку и Англию подписать сепаратный мир, выйти из войны. Высвободившиеся дивизии бросить на Восточный фронт. Но, кроме обеспечения заключительного этапа операции бронетехникой и топливом, нам нужно поднять моральный дух солдат. Это можете сделать только вы. Солдаты хотят видеть вас, слышать ваши зажигательные речи, подпитаться вашей верой в победу. Я предлагаю вам выступить перед большой солдатской аудиторией на Западном фронте. Под Нешато была разбита лучшая американская 101-я воздушно-десантная дивизия. Символично провести вашу встречу недалеко от этих мест. Таким местом может быть город Бастонь. Он расположен относительно недалеко от вашей ставки. По улицам и площадям Бастони предлагаю провести колонны поверженного врага. Во главе поставить взятого в плен командующего 1-й американской армией генерала Ходжеса. Такое мероприятие укрепит арийский дух солдат вермахта и СС, подтолкнет американцев к переговорам, даст небывалый патриотический подъем в Германии.
Гитлер от услышанных предложений вскочил. Схватился за лупу, устремил взгляд к карте, но затем лупу отбросил. Карту Западного фронта не раскладывали. Он вновь повернулся к Ольбрихту. Указательный палец фюрера взметнулся верх.
— Вот! Вот истинные арийцы, которые постоянно думают о победе Третьего рейха. Недаром я приблизил к себе этого молодого офицера. Полковник Ольбрихт стоит больше, чем все наши напыщенные генералы в штабах, — Гитлер недовольно зыркнул на Гудериана.
Неожиданно Франца поддержал Геббельс.
— Мой фюрер! — воскликнул громко тот, обратив на себя внимание. — Это может быть эпохальным событием. Переломным в ходе войны. Ваше выступление на фронте поддержит боевой дух солдат. Мы проведем сквозь строй колонну поверженного врага, бросим их знамена к вашей трибуне. Я уже вижу пестрящие заголовки во всех центральных газетах мира о возрождении мощи рейха, о вашем выступлении. Я вижу уже парадные марши наших солдат по площадям Европы. А американцам, англичанам и русским мы оставим пустыню. Я готов поддержать полковника Ольбрихта. Пусть только Раттенхубер, начальник личной охраны, тщательно организует ваш выезд.
— Да-да! Ты прав, Йозеф, — оживился Гитлер. Рукой поправив сползшие на глаза волосы, он окрыленным взглядом прошелся по лицам генералов.
Каждый из членов совета по-разному встретил новаторскую идею Ольбрихта. Гудериан скептически ухмыльнулся фюреру. Шпеер посмотрел на вождя задумчиво-отрешенными глазами, опустил их. Борман оставался спокойным, хладнокровным. Кейтель озабоченно кивнул фюреру.
Глаза фюрера заискрились, потеплели, когда он остановился на Франце.
— Спасибо, полковник, — промолвил фюрер. — Только вы меня и порадовали.
Ольбрихт вытянулся. Краешки губ дрогнули, ответили на улыбку фюрера.
— Берегите себя, Ольбрихт. Вы мне нужны, — добавил фюрер и неторопливо оглянулся назад, разыскивая главного адъютанта. К нему тут же стремительно подошел генерал пехоты Вильгельм Бургдорф.
— Вильгельм, готовьте вместе с Раттенхубером поездку в Бастонь. Красивый городок. Помню, в июне 40-го меня принимал там фельдмаршал Клюге. Франция и Бельгия были у наших ног. И сейчас будут… Пусть зайдет Морель, принесет лекарства. На сегодня довольно. Совещание закрыто.