– Да нет, ты делай что хочешь. Тебе же на других наплевать? Внимания тебе мало, наверное, было, да? Давай насобирай диагнозов. Шизофрения там, депрессия. Пусть пишут, не стесняются. Только вечно они тебя тут на казенных харчах не продержат. Опомнишься, но поздно! Ни образования, ни работы. И клеймо на всю жизнь.

– Ба, нет ничего такого…

– А я вот знаешь что? Я пойду к врачу твоему, и пусть он мне все скажет. Как есть. Чего он тебя тут держит. Может, тебе просто отдохнуть надо? Хотя непонятно, где ты так устала. Мы вон с дедом по сорок лет на двух работах – и ничего. Но ты отдыхай.

– Иди. – Лия равнодушно кивнула на дверь, и Валентина Михайловна слегка опешила от неожиданности. – Ну, чего ты? Иди спроси, какие я себе диагнозы выбила.

– И пойду! – Женщина упрямо всучила мужу пальто и двинулась к лестнице.

– А ты уверена? – озадаченно спросил дед.

– Если ее и пустят, то Фомин ничего даже обсуждать не станет. Пойдем, там диванчик есть.

Лия увлекла деда в широкий коридор, где в это время было тише всего, и усадила рядом с собой.

– А там кто? – Дед вытянул шею, пытаясь разглядеть кого-то у Лии за спиной.

Лия обернулась: из дальнего окна торчали жуткого вида ноги.

– А, это так. Бомж местный, Ржевский.

– Правда его фамилия?

– Не знаю, но ржет громко. Он тут каждую зиму торчит, а вот сейчас цикл на сигареты выменивает. Ну, циклодол. У нариков.

– Да что ж это, Лий! – Дед насупился. – И ты так спокойно… Может, позвать кого?

– А толку? Всех окон от него не позапираешь.

– Ладно, – вздохнул дед и сосредоточенно посмотрел на Лию. – Давай домой, а? Если надо, будешь сюда ездить хоть каждый день. Но не дело так… Как будто мы тебя в приют сдали. Ты нам нужна. И если Валя гундит иногда – она со всеми так. И меня пилит. А хочешь жить отдельно… Ты ей только не говори пока, но «волжанку» я продал. Толку? Все равно не езжу. А гараж вот утепляем c дядь Толей. Помнишь его? Из шестого дома. Чернышев из «Мостостроя» пеноплекса дал на ворота. Племянник Зинкин, Витек, заходил, помог. Будет тебе этот, как его… показывали вот недавно как раз по второму… лофт.

Лия удивленно округлила глаза.

– А что? Гараж кирпичный, кооперативный, я там и зимой не раз ночевал, и с мужиками сидели. Чем тебе плохо?

– Я подумаю, дедуль, правда… Спасибо. Но ты не переживай, здесь нормально. Серьезно…

– Нет, это безобразие! – Бабушка локомотивом влетела в коридор, возмущенно пыхтя. – Разговор с родственниками – только в пятницу после обеда! А если мне неудобно?