Н – да. Были бы у двухколесного уши, их стоило бы заткнуть. Железный зверь поражал мощью, плавностью линий, черт, да просто фееричной крутизной. Девицы всегда пищали от него. Реакции варьировались от «Ты меня покатаешь?» до «Боже, это, наверное, так опасно…». Но это… Так к Тузу относилась разве что мать, и Мурад подавил прилив злости. Молча передал ей шлем и сел за руль.

– Мне в Выхино, – скомандовала Лия.

– Ага. – Он завел двигатель, и когда ее цепкие ручки сомкнулись на его груди, резко сорвался с места.

Лия прижалась к его спине, и Мурад торжествующе улыбнулся. Поначалу он честно собирался отвезти ее домой или куда там она попросит. Но этот тон… Мурад не таксист и не ее личный водитель. Ага, сейчас, в Выхино! Как же!

За это он и любил мотоцикл: пассажиры не болтают, как в машине. Никто не действует на нервы: «не обгоняй», «осторожнее», «сбавь скорость»… Это все для лузеров на четырех колесах. Мурад сам решал, куда ему ехать и как. И эта девчонка не станет диктовать ему условия. Какой у нее выбор? Спрыгнуть на полной скорости? Кричать угрозы в свой шлем?

Когда они доберутся до Барвихи, будет уже слишком поздно. Денег на такси у нее наверняка нет, особенно на местное. Своим ходом она оттуда до Выхино доберется если только пешком и часов через десять. Так что не сольется. У них общее дело: вечером они должны быть на Лубянке. Восемнадцать восемнадцать. Мурад своими глазами планировал убедиться, что сон Лии – вещий. Что все это не галлюцинация. До тех пор они пересидят у него дома. А уже потом пускай едет куда ей хочется.

Минут через двадцать до Лии, видимо, дошло, что Мурад везет ее не к ней домой. Принялась хлопать его по животу, ткнула в ногу носком сапога. Ее тело напряглось, в движениях сквозила истерика. Пришлось подрулить к ближайшему фастфуду.

– Ты издеваешься? – Лия сорвалась с мотоцикла уже без былой грации, сняла шлем: лицо раскраснелось, волосы растрепались.

– Ты не стала красить их?

– В зеленый цвет? Я что, рехнулась?

– А что такого? Никто бы тебя не узнал…

– Слушай, Выхино в другой стороне. – Лия передала шлем Мураду, дохнула на замерзшие пальцы и натянула шапку на уши. – Короче, спасибо за все, дальше я сама.

– Да ладно, брось. – Мурад улыбнулся: отчего-то ему нравилось выводить Бэмби из равновесия. – Пошли похаваем.

Лия застыла, как солдат по команде генерала.

– Что?

– Вон, перехватим по гамбургеру, все обсудим. – Мурад кивнул на красную вывеску. – И решишь, в Выхино ты поедешь или ко мне в загородный дом.

Лия медлила, мялась: грех было этим не воспользоваться. Мурад слез, похлопал Туза по красному боку, как лошадь, и за руку потащил упрямую девчонку на дразнящий запах котлеток и кофе.

Теперь Мурад ни секунды не сомневался: у Лии нет при себе ни копейки. Она растерянно оглядывала меню над кассами, в ее глазах плескался волчий голод. Интересно, все балерины так смотрят на мясо? Или только те, что долго мучились на больничных харчах?

– Бери что хочешь. – Он демонстративно вытащил карточку. – Угощаю.

На сей раз Лия колебалась недолго и уже через минуту поглощала здоровенный трехэтажный гамбургер, как удав ягненка.