– Хозяин меня любит и ничего тебе не сделает. Не волнуйся, с человеческой самкой все будет хорошо. Если что – ты довел ее до двери. Вот тебе за молчание. – Пахмар протянул стражнику небольшой мешочек с монетами. – Вот. Накопил за последний год за победы на боях. А теперь ступай.

Охранник почесал голову, спрятал кошель к себе в карман и толкнул Дашу в сторону чемпиона, а сам развернулся и ушел восвояси. Девушка почувствовала что-то неладное и сильно занервничала, но сделать она ничего не могла. Сейчас она не дала бы отпор даже маленькому ребенку. Она выжидающе встала, посмотрела в лицо пепельника и ужаснулась: взгляд Пахмара буквально источал что-то злорадное и жестокое.

– Идти со мной, – ухмыльнулся чемпион, схватив Дашу за шею и грубо потащив ее за собой. Он открыл дверь в крохотную подсобку, в которой хранились тряпки, швабры и прочий мелкий инвентарь, затолкнул туда девушку и вошел следом.

– Что… чего ты хочешь от меня?

– От тебя? Ничего не хотеть. Но мне надо кое-что сделать, чтобы как следовать задеть твоего дружка.

Пахмар ударил Дашу по голове ладонью. Та, охнув, облокотилась о стену и совсем обмякла, но сознания не потеряла. Чемпион же развернул рабыню к себе спиной, жестким шлепком по спине заставил ее нагнуться и одним движением сорвал остатки балахона с ее избитого тела.

– П-прошу, не надо, – взмолилась девушка сквозь зубы, чувствуя, как накатывают слезы. – Пож-жалуйста, не трогай меня… я… дам тебе, что захочешь…

– Мне ничего от тебя не надо, – хохотнул Пахмар, стягивая с себя штаны. – Стоять смирно и терпеть. И чтобы не издавать ни звука, женщина.

Даша попыталась вырваться, но пепельник обхватил ее талию своей огромной рукой и крепко сжал пальцы. Стало больно. Настолько, что, казалось, все внутренности сейчас перемешаются и выйдут наружу через рот. Как только девушка попыталась выдавить из себя некое подобие крика, Пахмар с силой приложил ее голову о стену. Мир вокруг пошел кругом, в ушах зазвенело.

– А теперь молчать и терпеть, – повторил па’вухаррен.

Девушка крепко-накрепко закрыла глаза и взмолилась всем богам, чтобы те даровали ей очередное забвение. Пожалуйста, думала она, прошу, умоляю, не дайте мне это почувствовать. Но боги не откликались. Даша прокляла все на свете: себя, пепельника за спиной, герцога Герберта Чаризза, ныне покойного епископа Клода Люция, Лагоша и весь свет за то, что она осталась совсем одна в таком ужасном положении.

Подумав о последствиях того, что сейчас должно было произойти, Даша твердо решила вскрыть себе вены этой же ночью. И плевать на все. Терпеть такое – выше ее возможностей.

– Ах ты сукин сын, – раздался из коридора чей-то знакомый голос.

– Роджер! – с надрывом закричала рабыня, тратя на этот крик свои последние силы.

– Я здесь!

Пахмар удивленно обернулся. Он рассчитывал, что об его выходке станет известно лишь завтра, и тогда уже жалкий человек не выдержит и нападет на него первым. Но чемпион никак не мог ожидать, что наемник после угроз жизни своей спутницы станет следить за ним, следить денно и нощно. И вот теперь этот человек, пока еще не па’вухаррен, но уже завоевавший себе авторитет боец, стоял в узком темном коридоре не с тренировочным мечом, а с самым настоящим увесистым железным топором. И глаза его горели желанием убивать.

– Подождать, человек! – замахал одной рукой Пахмар, другой натягивая на себя штаны. – Устроить честный бой под открытым небом!

– То, что ты сейчас собирался делать, – по-твоему, честно? Ты считаешь, что я стану тебя жалеть только потому, что ты безоружен? Я за свою жизнь убил сотню таких, как ты. Мне плевать на честь. Я весь свой век сражался за деньги. На кого укажет тот, кто платит, тому и перережу глотку. Мне приходилось быть не только наемным охранником, но порою и наемным убийцей. Темные были времена, но то были времена, закалившие меня и сделавшие меня тем, кто я есть сейчас.

– Но ты ведь не мочь просто так взять и убить меня здесь? И вообще… я сам тебя убить – только дернуться и сразу сломать тебе шею!

– Попытайся уследить, когда я дернусь, – мрачно ответил Роджер, крепко сжав челюсти.