В конце концов они миновали самый напряженный участок и выбрались на окраины Ла-Марсы. Такси покатилось по прибрежному шоссе. Здесь на каждом шагу встречались дипломатические резиденции, а подъезд к отелям «Рамада Плаза» и «Валенсия Карфаген» охранялся блокпостом. Трое солдат в форме цвета хаки держали в руках автоматы – им было приказано проверять каждый автомобиль, направляющийся к комплексу отелей и ночных клубов, которые выстроились вдоль побережья. В эту эпоху массового туризма Тунису был совершенно не нужен исламский террорист-смертник, который подорвал бы себя где-нибудь на переполненной автостоянке возле оте ля. Самый молодой солдат заглянул внутрь и внимательно осмотрел Тома. Том кивнул и слегка улыбнулся. Машину пропустили дальше.

«Валенсия» располагалась на сорока акрах земли, примыкающей непосредственно к территории отеля «Рамада». Маркуэнд распорядился, чтобы на стоянке Тома ждал автомобиль. Зная номер и цвет, он быстро отыскал «рено-меган» среди других; ключи лежали в выхлопной трубе, как и было условлено. Портье, с короткими черными волосами, в темных брюках и бордовом жилете, встретил Тома на подступах к отелю и обрадовался ему, словно родному брату. Не обращая внимания на протесты, он водрузил сумку Тома на тележку и торжественно повез ее ко входу – хотя нужно было всего лишь въехать вверх по пандусу. В отеле царила блаженная кондиционированная прохлада. Том дал портье на чай, оставил сумку на тележке и пошел осматриваться.

Лобби с яично-желтыми стенами было более чем просторным – три этажа. Том подумал, что все это похоже на мексиканский ресторан в каком-нибудь пригородном торговом центре, раздутый до размеров самолетного ангара. На первом этаже находились два обеденных зала, бар с фортепиано – пианист, разумеется, наигрывал джазовые мелодии – и маленькое кафе в фальшиво-мавританском стиле. В кафе сидели двое туристов в бейсболках, потягивали мятный чай из стаканчиков и курили фруктовый кальян. Вне всяких сомнений, они полагали, что участвуют в самой настоящей, аутентичной тунисской церемонии. Рядом располагался сувенирный магазинчик с обычным ассортиментом – брелоки-верблюды и солнцезащитные средства по заоблачным ценам. Он купил Herald Tribune и встал в очередь у ресепшн. Слева от нее, через еще одно, внутреннее лобби, был обширный спа-комплекс с хаммамом, массажными кабинетами и бассейном с морской водой. Мимо то и дело проходили постояльцы в белых гостиничных халатах. На носу у одной из женщин Том заметил медицинскую повязку. У итальянки средних лет, что стояла в очереди прямо перед ним, нос был тоже заклеен, а под глазами красовались страшные черные синяки, как будто кто-то избил ее в приступе ревности. Добравшись наконец до администратора, Том спросил у нее, что происходит:

– Почему у всех челюстно-лицевые травмы?

– Простите, сэр?

– Повязки, – пояснил Том и показал на лицо. – У многих постояльцев сломаны носы. Как у Джека Николсона в «Китайском квартале». В чем дело?

Администратор, молодая тунисская девушка в голубой косынке, улыбнулась. Она хорошо говорила по-английски.

– У нашего отеля есть связь с клиникой пластической хирургии в Италии, мистер Юниак. Их клиенты часто приезжают сюда восстановиться после операции.

Том кивнул. Он попытался представить себе нос Амелии Левен – может ли быть так, что глава Секретной разведывательной службы прячется в Северной Африке после пластической операции? – и решил, что это совершенно невозможно.

Его номер был в самом конце длинного, метров в триста, коридора, в западном крыле. Окна выходили на бассейн, возле которого был собственный бар, ресторан и по крайней мере семьдесят лежаков с зонтиками. Том заказал еду в номер – клубный сэндвич – и позвонил Джимми Маркуэнду, чтобы доложить ему текущую ситуацию. В МИ-6 хорошенько порылись в базах данных и наконец раздобыли единственную фотографию Франсуа Мало, которую Маркуэнд и прислал Тому на электронную почту и на мобильный.

– Красивый гад, – пробормотал Том, открывая приложение. На снимке Мало стоял рядом с четырьмя другими мужчинами в деловых костюмах. Под фото была подпись: «IT-консультанты». Мало было лет тридцать с небольшим; его густые черные волосы были зачесаны на сторону, на сильном, волевом подбородке проступала едва заметная щетина. Он слегка улыбался, одним уголком губ, уверенно и чуть самодовольно. В точности тип Амелии, подумал Том, и Маркуэнд как будто прочитал его мысли:

– Ты думаешь, у них интрижка?

– Я ничего не думаю. – Том аккуратно снял приставшую ниточку со спинки кресла. – Может быть, ее здесь и нет. Вполне вероятно, что Мало – ложный след.

– Тебе не кажется, что есть что-то зловещее в убийстве его родителей? Может, тут какая-нибудь связь?

– Разве не для этого я здесь? Все узнать и все выяснить?

Принесли сэндвич, и Том закончил разговор. Интересно, почему в Лондоне так уверены, что в исчезновении Амелии есть некий сексуальный подтекст? Насколько ему было известно, за всю долгую карьеру у Амелии было всего два серьезных романа, не считая мужа: с американским бизнесменом, который недавно обосновался в Орегоне, и с женатым коллегой из МИ-6, Полом Уоллингером. На данный момент он являлся главой отделения в Анкаре. И тем не менее этого хватило, чтобы создать ей репутацию бесстыжей соблазнительницы среди полностью мужского сообщества МИ-6. Но как бы она нашла время, при своей занятости, завести роман с французом по крайней мере на двадцать лет моложе?

Разумеется, это могло быть и что-то другое. Например, Мало – сотрудник французской разведки – DGSE или DCRI[18], и они вместе с Амелией участвуют в секретной операции. Это объясняло бы, почему в базах данных МИ-6 так мало информации об этом человеке. Но зачем тогда Амелия помчалась утешать его после смерти родителей? Между ними должна была быть какая-то эмоциональная связь, нечто большее, чем просто деловые отношения.

Доев сэндвич, Том не стал распаковывать сумку, а решил прогуляться по территории отеля, ознакомиться с обстановкой и, возможно, поискать Мало в «Рамада Плаза». Он купил в сувенирном магазине панаму и двинулся мимо бассейна к пляжу. На мягком песке были расставлены лежаки и шезлонги, служащие отеля суетились вокруг гостей, разнося напитки. Неподалеку стояли ослики и худые верблюды, готовые в любой момент отвезти желающих на прогулку. У кромки воды шла фотосессия; у модели, одетой в купальник, были длинные черные волосы и ярко-алые губы. Кайт-серферы выделывали трюки на волнах, напрасно стараясь произвести на нее впечатление. Том снял ботинки и пошел босиком по горячему песку; в спину ему дул теплый западный ветер. Метров через двести перед ним предстала точно такая же картинка, только уже возле отеля «Рамада». Гости, загорающие в шезлонгах, служащие, готовящие напитки и закуски в деревянной хижине на сваях, ослики, верблюды, зазывалы… Том подумал о Филиппе и Жаннин Мало, на которых напали точно на таком же пляже, в нескольких метрах от пятизвездочного отеля, и зверски убили за пару серебряных украшений.

Над верхушками пальм возвышалась белая громада «Рамады». Он выбрал узкую тропинку, которая вилась между зарослями бамбука и каких-то песчаных трав. Пожилая леди в белой косынке, шедшая навстречу, поздоровалась с ним так непринужденно, будто они были на пляже Камбер-Сандс в Великобритании. Слева доносились редкие, неритмичные шлепки: кто-то играл в теннис, и играл из рук вон плохо. Наверняка перегревшиеся на солнце старики, подумал Том. В конце концов тропинка вывела его к большому бассейну в форме восьмерки – заметно более просторному, чем тот, что был виден из окна номера Тома в «Валенсии». Здесь было больше пластиковых лежаков и столиков; с трех сторон бассейн окружало здание отеля. Том понимал, что привлекает к себе слишком много внимания – одинокий мужчина не в пляжной одежде, поэтому он подошел к небольшому кафе под навесом и присел за стойку. Стояла невыносимая жара. На полке в глубине виднелась итальянская кофемашина и бутылки с безалкогольными напитками. Возле маленькой раковины были сложены керамические пепельницы. Том внимательно осмотрел те лежаки, что открывались его обзору, надеясь найти Амелию или мужчину, похожего на Мало, но разглядеть лица было практически невозможно. По меньшей мере половина загорающих лежали на спине и дремали на боку, лица другой половины были скрыты книжками или газетами. Том встал и решил, что пройдется еще немного и заглянет в отель.

Он вошел через боковую дверь. Лобби в «Рамаде» было гораздо более строгим, чем в «Валенсии», и больше похоже на лобби бизнес-отеля, расположенного в центре большого города. Какая-то пара у ресепшн – мужчина и женщина значительно моложе его – ссорилась по-русски. У женщины, крашеной платиновой блондинки, затянутой в белую кожу, было кислое и недовольное выражение лица, как у любовницы, которой до смерти надоела ее второстепенная роль. Остальными постояльцами, судя по всему, были пожилые пары из Великобритании. Пятеро из них как раз сидели на большом диване в форме буквы L, в самом центре лобби, окруженные чемоданами на колесиках и пакетами, набитыми тунисскими сувенирами и спиртным. Том обогнул диван, прошел через автоматические двери и оказался на автостоянке, откуда был виден южный фасад «Валенсии». Он двинулся к дороге, разделяющей два отеля, мимо одинокого служащего в беленой будке, в задачу которого входило поднимать и опускать шлагбаум. Здесь он увидел то, что искал. Семь желтых такси, выстроившихся в ряд, поджидающих гостей из того или другого отеля. Том подошел поближе и спросил у водителей, сколько времени займет доехать до центра Туниса. Ничего серьезного, только самая невинная тема.